2001 год
— Чарли, постой! — молила Дениз.
— Убирайся! — презрительно прошипел
Чарльз, сгребая в объемную сумку все со столика в коридоре и бросая
за порог, где стояла перепуганная Дениз с Каем на руках. — Мне в
доме гулящая девка не нужна!
— Но Чарли… это же твой ребенок! —
воскликнула Дени, протягивая ему младенца, который от громких
криков проснулся и, скривив личико, стал плакать.
— Мой? — Он подошел, навис над ней,
угрожающе сведя брови и с трудом держа себя в руках. — Пока я
пропадал в командировках, ты гуляла со всеми подряд. Мама мне
рассказала, какие оргии ты тут устраивала!
— Оргии? — Дениз непонимающе моргала,
качая Кая, продолжавшего плакать. — Никаких оргий не было, о чем ты
говоришь? Пару раз приходили подруги, чтобы поддержать во время
беременности. Ничего не понимаю. Ты же был так рад, что у нас будет
ребенок. Что изменилось, любимый?
— Любимый, — передразнил он ее. — И
сколько у тебя таких же любимых?
— Никого, кроме тебя, — уже плача
навзрыд, убеждала Дени.
— Убирайся, видеть тебя не хочу. И
твоего… твое отребье тоже! Вон! — Он швырнул еще две сумки к
остальным.
— Но куда мне идти? — сквозь слезы
прошептала Дениз.
— Понятия не имею. Не моя проблема.
Катись к тому, от кого нагуляла. И угомони уже эту орущую тварь,
уши болят. Вот тебе на первое время, — он бросил ей несколько
крупных купюр, — и больше ты ничего не получишь. Убирайся из моего
дома и из моей жизни!
Громкий хлопок закрывшейся двери
прозвучал для Дени словно приговор. Ей некуда было идти. На
гостиницу денег нет, родители давно умерли, не оставив ничего, а
подруги… Ну надолго у них не останешься, но хотя бы пару дней
перекантоваться можно.
Утерев слезы, переложила Кая,
который, к счастью, затих, глядя не по-детски серьезным взглядом на
мать, на левую руку, достала правой телефон и набрала номер
Элис.
— Привет, дорогая! Как ты? Уже
выписалась из больницы? Как себя чувствуете? Как вас встретили
дома? Чарли, наверное, сына с рук не спускает… — Элис тараторила,
не давая и слова сказать, но Дени все же удалось ответить на
последний вопрос.
— Чарли выгнал нас из дома, —
практически прошептала и сползла по стене, садясь на холодный пол.
Сил ни на что не осталось совершенно, даже на слезы. Казалось, что
в душе и сердце просто огромная черная дыра, которая все
разрастается и разрастается.
