Кирпичики
Наши дни, город Энск, август месяц
Это был воскресный день, и поэтому я прибирался в квартире,
доставшейся от родителей по наследству. Сталинка… а если быть
совсем уже точным, то нечто переходное между ней и хрущёвкой, дом
сдали, если не ошибаюсь, в 1957 году, не было уже Сталина на тот
момент. Так что потолки тут достигали трёх метров, лестничные
площадки были просторными, и кухни приличных размеров, однако все
украшательства и финтифлюшки типа колонн, эркеров и барельефов
колхозниц успели таки зарубить и выпилить. Единственное, что
уцелело в неравной борьбе с излишествами, так это дурацкие круглые
нашлёпки на фронтонах в количестве четырех штук. Вот здесь вот во
втором подъезде на четвёртом этаже и располагалась моя теперь
однокомнатная квартира. Жутко захламлённая и заставленная непонятно
чем, я это и выбрасывал потихоньку в течение последних месяцев,
готовясь перейти к стадии непосредственного ремонта.
Сегодня пришла очередь кладовки… да, тут и кладовки имелись в
каждой квартире, аккуратно отгороженные от коридора картонными
дверцами, а в новых домах их сейчас не проектируют практически.
Площадью полноценных полтора квадрата. Внутри на полочках лежали
несметные кучи макулатуры, тряпок и запасённого с перестроечных
времён продовольствия. Я вздохнул и начал с самого верха – там
стояла батарея алкогольных напитков, полученных по талонам в 89-91
годах. Водка в основном, Русская и Пшеничная, с отклеившимися
этикетками и сильно сниженным объёмом внутри – в связи с неплотными
крышками (да, это памятные кепочки) улетучился спирт за прошедшие
тридцать нелёгких лет. Пить, естественно, это не следовало, да и
выдохлось оно всё, со вздохом подумал я, сгребая бутылки в большую
хозяйственную сумку примерно тех же времён выпуска.
Подумав, я отставил в сторону одну целую на вид бутылку
«Пшеничной» с колосящимися полями на этикетке, и еще рука не
поднялась на портвейн «Азербайджанский», произведённый в городе
Агдаме в 1990 году… попробуем, авось не отравимся, решил я, да и
настояться он должен был за эти годы. Вышел на улицу, выбросил всё
это, кроме двух бутылок, конечно, в мусорный бак, вернулся и
продолжил.
Так, на второй полке сверху имели место запасы сахарного песка в
трёхлитровых банках, гречка в пакетах и поваренная соль в
килограммовых пачках, название почему-то у неё на украинском –
Сiль. Произведено всё это добро было на предприятии Артёмсоль в
славном городе Соледаре Донецкой области. Беда заключалась в том,
что слиплось оно и спаялось под ударами безжалостного времени в
сплошной монолит, коим можно было спокойно убить кого-нибудь… ну
если поставить перед собой такую цель, конечно.
