В железных лапах мотылька

Забившись в угол, несколько пар детских глаз с опаской смотрят на него. Лайковые туфли матово мерцают в полутьме. Шаги отбивают знакомый, несущий ужас звук. Он неторопливо, который час обходит по периметру комнату, где находятся они – мальчики и девочки от пяти до четырнадцати лет. В тонких музыкальных пальцах его цветок. На длинном стебле крупная лохматая голова – белые лепестки ромашки. Обходительный, интеллигентный пожилой человек тепло, обезоруживающе улыбается им. Изредка, кое-кого гладит по голове. С улыбкой глядя в детские лица, отрывая один за другим лепесток, повторяет:

– Люблю тебя! Не люблю тебя!

Дети в ожидании нового кошмара всё теснее жмутся друг к другу. Последний лепесток, словно предупреждение, – оборван, – плавно опускается на пол. Его улыбка гаснет. Взрыв неожиданной жестокости. Пожилой человек, цепко, крепкой рукой вырывает одного из них. Детский крик, почти животный вопль. Интеллигентный пожилой мужчина начинает с удовольствием искусно, умело и злобно мучить, постепенно убивая очередную жертву – невинного ребёнка. Медленно и нарочито, чтобы видели они все, – мальчики и девочки. Это составная часть его программы. Он искренне верит: всё, что происходит в этой комнате – ради великой цели. Ребёнок в его руках – не человек, – кукла, висящая на ниточках, управляемая только им, его властью. Он виртуоз, маг и волшебник. Перед ним – великая цель, итог эксперимента – расщепить, растворить личность на несколько, – абсолютно чуждых, – подчинённых только его воле…

Недовольно, даже с ненавистью, вот уже битый час она бессмысленно рассматривала свою небольшую коллекцию. Уставившись на фигурки животных, олицетворяющих каждый год по восточному китайскому календарю, пыталась развеять тяжёлые мысли. Кролики, мыши, собаки, коты, тигры, собранные за последние шесть лет, приобретённые в разных странах и городах, отличались качеством исполнения, – удивительно, – их озорные мордочки сейчас не вызывали ничего, кроме тоски и неясного, взявшегося непонятно откуда, тупого раздражения.

Короткая, холодная, совсем незаметная весна пролетела. Снова лето. И эта неотвратимая жара. Беспросветно нависшая над городом, она, подчиняя себе людей, равно как от стужи, заставляет замирать всё вокруг. Где-то читала: вибрации земли в этой части света летом вызывают сонливость, лень и неприсущее активным натурам, вроде неё самой, равнодушие ко всему. Летний зной с самого утра отрывает от дел, вынуждает отсиживаться под кондиционером. Страшно не хочется покидать прохладную квартиру. Возможно, сказывается хлопотная прошлая неделя, а впереди – деньки покруче. Переезд. Дел невпроворот. Представила лишь один шаг в эту плотную завесу летнего марева. Даже озноб прошёл по всему телу. Усталость. От жары, забот. И ещё. Тревога. Очертить, установить, хотя бы её границы. Но, нет! Не получается. Выше сил. Что и говорить, как водится, вся эта канитель, так принято, – молча и безоговорочно, – на её плечах.