После отлета Макса Са прошло
несколько дней, когда Тиландер впервые забеспокоился. Всё время,
проведенное в этом мире, было неразрывно связано с Максом, ставшим
ему не только другом, но и старшим братом. Перед тем как сесть на
странный летательный аппарат с названием звездолет, Макс отвел
Тиландера в сторону. Герман помнил слово в слово всё, что сказал
ему Макс: «Я должен вернуться в это же время. Это будет выглядеть
как взлет и посадка с интервалом несколько минут,— может, несколько
часов. Максимум — несколько дней, если пилот что-то напутает в
своих расчетах. Если я не вернусь сразу — произошло непредвиденное,
позаботься о моей семье. Не оставляй их, Герман, присмотри за
Михой, особенно за Малом — он горяч и неопытен. Но я вернусь,
вернусь, чего бы мне это ни стоило, вопрос — когда смогу это
сделать».
Слова Макса Тиландер вспоминал уже
восьмой день, задирая голову и вглядываясь в небо. В день отлета
друга небо приобрело ярко-красный цвет спустя немного времени после
старта звездолета. Русы восприняли это как добрый знак — Главный
Дух-Бог приветствовал Великого Духа. Но Тиландер с каждым новым
днем отсутствия Макса склонялся к мысли, что произошло нечто
ужасное.
Когда прошел месяц после отлета
Макса, Герман окончательно уверился — все пошло не по плану. Но
Макс столько раз выпутывался из безнадежных положений, что его вера
в возвращение друга не угасла.
Уильям Лайтфут словно не замечал
отсутствия Макса: погруженный в литье пушек, он практически не
появлялся на людях. Первую экспериментальную пушку, стрелявшую
трехкилограммовыми ядрами, он отлил спустя всего полтора месяца
после отлета Макса. Потом дело пошло быстрее, в течение двух
месяцев, Уильям умудрился отлить ещё пятнадцать пушек. После просьб
Тиландера отлил пушки поменьше для установки их на корабли. Теперь
«Катти Сарк» имела по пушке на носу и корме, ещё по две пушки
грозно таращились с бортов.
Первые полгода после отлета Макса
жизнь не сильно изменилась: помня просьбу друга, Тиландер постоянно
опекал Миху, чья беременная жена вскоре должна была родить. Мал
больше был с Бером, проводя всё свое время в казармах. Первой бедой
стала смерть младенца Лии, рожденного незадолго до отлета Макса.
Лиа вынашивала второго, срок родов — чуть раньше жены Михи.
Здоровый мальчик уснул и просто не проснулся — наутро Лиа
обнаружила холодный трупик годовалого ребенка. Похоронили малыша
недалеко от крепости в специально отведенном месте под будущий
фамильный склеп.
