Санкт-Петербург, 2016 год
– Да, не повезло мужику. – Никита Стрешнев осмотрел лежащее на рельсах тело.
Мужику действительно не повезло. От него остались только ноги и кусок ниже поясницы.
Платформу поселка Репино заливало июльское солнце. Густой аромат сосновой смолы смешивался с запахами залива, скошенной травы и жареной рыбы. Никита щурился от нежаркого утреннего солнца, неуместно улыбался и думал, как здорово будет после осмотра места происшествия окунуться разок-другой.
Тело около пяти утра обнаружил первый пассажир. Молодец, не грохнулся в обморок и быстро сообщил куда надо. Движение электричек перекрыли, и теперь пассажиры и просто любопытные толпились возле платформы и гудели, как пчелы в улье.
– Не знаете, полиция уже выяснила личность убитого?
– Откуда же, голубушка? Вон они стоят, у них и спросите.
Личность убитого пока не выяснили. В карманах брюк не было ни документов, ни личных вещей. Телефон, судя по деталям, в момент смерти погибший держал в руке. Единственной зацепкой оказался ключ – довольно простой, с бирочкой, на которой от руки был выведен номер шестнадцать. Такие обычно выдают в гостиницах и пансионатах.
– Никита, – окликнул его капитан Мирошкин. – Обойди местные отели и пансионаты, выясни, чей ключ, и на всякий случай составь список отдыхающих в шестнадцатых номерах. И не тяни.
– Игорь Сергеевич, да здесь работы на неделю! Это ж Репино – на каждом шагу то пансионат, то отель, то мотель. А может, он вообще не из Репина, а из Комарова.
– Да, и вот еще что. – Капитан его как будто не расслышал. – Сфотографируй уцелевшую часть тела – пригодится. Кроссовки крупным планом возьми: модель не типичная, может, по ней кто опознает. И начинай с пансионатов попроще. Ключик, сам видишь, явно не из дорогого отеля.
– У нас не номера, у нас коттеджи, – добродушно улыбнулась администраторша Дома творчества композиторов. – Шестнадцатый номер вон там, за кустами, ближе к забору.
– Ключ ваш? – Никита достал из кармана вещдок.
– На глаз трудно сказать. У нас везде разные замки, потому что ремонт делали в разное время. Можно сравнить с дубликатом. – Она кокетливо поправила рыжую челку.
– А кто остановился в шестнадцатом, не помните?
– Как не помнить. У нас здесь все свои, чужих почти не бывает. В шестнадцатом Барановский живет, Владислав Юрьевич.