Огонь и вправду оказался честной стихией.
Ненависть не вернулась; но и пустота, выжженная пламенем, не исчезла. Ийлэ ощущала ее дырой в груди, которую никто больше не видел. Эта дыра не мешала, нет, и порой Ийлэ вовсе забывала о ее существовании, но она… была.
Меж тем потянулись зимние дни, один за другим, пока вдруг не выяснилось, что зимы этой уже и не осталось.
Вернулась кухарка, а с нею конюх и две женщины в черных вдовьих платках. Они скользили по дому призраками, оставляя после себя запах горя и камфоры. Ийлэ сторонилась людей. А люди сторонились Ийлэ. Она словно не существовала для них. И пускай, главное, что дом больше не мерз.
Камины. И завтраки в гостиной, поскольку столовая слишком велика для троих. Нат и Нани, с которой он возится, будто бы с куклой. Райдо. Ийлэ. Игра в семью? Почему бы и нет. В этой игре есть место книгам и клавесину. Руки Ийлэ неуклюжи, и игра получается неровной, но никто не обращает внимания.
Обеды. Прогулки по двору. Ужины и долгие вечера.
– Расскажи. – Райдо устраивается на полу рядом с Нани, которая подобному соседству лишь рада. Она моментально выпускает из рук погремушку и, пыхтя, вздыхая от натуги, пытается развернуться. Руки ее вязнут в толстой шкуре, но Нани упряма.
– О чем?
– Не знаю… о чем-нибудь. О городе…
Для него истории Ийлэ – сказка, и, кажется, она сама начинает воспринимать их именно так. Легче становится.
На сказку нельзя затаить обиду.
Или злость.
Ей нельзя отомстить, и проклинать за обман бессмысленно, потому что сказка – это вымысел. Неправда. И Ийлэ ложится на кушетку, руки спускает до самого пола, гладкого, вылизанного солнцем добела, дотепла.
– О городе… давным-давно…
Райдо фыркает, и Нани заходится смехом, до того ей радостно… пускай, если радостно.
– Давным-давно, еще до войны… – И улыбка уходит из глаз Райдо. Жаль. Ей нравится смотреть, как он улыбается, пусть бы и радость эта иррациональна, но Ийлэ может себе позволить иррациональность. – В этом городе устраивали ярмарку. Ежегодную.
– Благотворительную?
– Конечно… мы собирали деньги для помощи сиротам… или старикам… или вдовам… мало ли… тогда, давным-давно, в мире всегда находились люди, которым нужна была помощь.
– Они и сейчас остались.
Ийлэ поморщилась: возможно, и остались, но нельзя путать сказку с реальностью, от этого будет больно. А она больше не хочет боли.
