В «измайловской» Дельте у него оставался оплаченный до следующего полудня люкс, но он решил не показываться там, да и вообще забыть о гостиницах: базы данных регистратур уже наверняка шерстили. Поплутав с час по метро, он вышел на Бабушкинской. В торговых павильонах у подземного перехода промышляли сдачей квартир. Так, еще через полчаса, заполучив адрес, он шел в обход заваленного снегом Раевского кладбища к двенадцатиэтажке по Олонецкому проезду. Низкое ночное небо было затянуто мучнистой мглой, снежило.
На пороге подъездного тамбура его встретила старуха, как будто сошедшая с довоенной фотографии: в чиненом бушлате и больших валенках, вынуждавших держать ноги расставленными, так что осанка ее напоминала позу хоккейного вратаря, в пуховом платке, завязанном на затылке, она взяла и пересчитала деньги, затем потребовала паспорт и, уверенно разломив книжицу на нужной странице, скомандовала встать «на свет». Вельцев не только не выказал возмущения, но, подавшись к освещенному окну, стянул шапку с головы. Его физиономию на снимке старуха изучала дотошно. Что-то там ей явно не нравилось. Она шмыгала мясистым носом, дальнозорко щурилась и покусывала клыком нижнюю губу. Чувствуя, что начинает мерзнуть голова, Вельцев надел шапку, полез в карман за сигаретами, и тут увидел, что старуха рассматривает визы. Он хотел спросить, в своем ли она уме, но старуха опередила его, возвратив паспорт и дав отмашку следовать за ней в дом.
Стены подъезда хранили следы недавнего пожара. Новые двери квартир на первом этаже являли разительный контраст со всеми прочими поверхностями, либо закопченными, либо шелушившимися. Ключом, похожим на подкалиберные отмычки, которыми пользуются в поездах проводники, старуха открыла смотревшую в тамбур дверь и оглянулась, пропуская Вельцева перед собой. Он вошел.
Огонь в свое время вовсю похозяйничал и в прихожей. Это было ясно по новому пласту линолеума на полу, по новым обоям на стенах, по новой краске на потолке и той очевидной, хотя и расплывчатой грани, где все это новое и свежее, вдаваясь в квартиру, ограничивалось старыми, не тронутыми плазмой покровами.
– В общем, так – мимо унитаза не ло́жить, в ванну не ссать. На станке
