Идея единой Европы многие века была несбывающейся мечтой философов и политиков разных стран и народов. Остается ли она всего лишь мечтой, утопией сейчас в век Европейского Союза, Совета Европы, век глобализации? И если будущее единой Европы синоним слова Европейский Союз, то в какой единой Европе нам предстоит жить?
Для ответа на этот вопрос можно в первую очередь вспомнить о том, что Европейский Союз сейчас пространство победившей демократии, – т.е. «власти народа». И если с властью все более или менее понятно, даже был придуман специальный термин – «еврократия», характеризующий изначально национально-представительный, но уже постепенно теряющий свою национальную принадлежность аппарат власти институтов ЕС. То с определением «демоса» (народа) могут возникать некоторые затруднения.
Попробуйте ответить на вопрос «Кто живет в США?» – это достаточно просто – американцы, неважно какого они цвета, вероисповедания и на каком языке говорят. Но на вопрос «Кто живет в Европейском Союзе?» или «Кто будет жить в единой Европе?» ответить можно как минимум тремя способами:
Европейцы (граждане Европейского Союза)
Немцы, французы, испанцы, итальянцы, бельгийцы и т. д.
Бретонцы, каталонцы, баски, корсиканцы, швабы, валлоны, фламандцы и т. д.
Согласно исследованиям «Евробарометра», национальная и субнациональная самоидентификация граждан ЕС превалирует над супранациональной. Когда-то про Италию говорили, что вначале появилась Италия и только потом итальянцы, похоже, история повторяется.
Интересно также проследить эволюцию европейской идентичности от Европы христиан и Европы монархов, через Европу народов к Европе граждан.
Не случайно в последнее время все чаще обсуждается вопрос о «европейском гражданстве» причем не только в формальном (правовом) аспекте, но в концептуальном (политико-философском). Европа находится в поиске своей самобытности, в поисках той основной политической и философской идеи, которая способна из функционального институционного образования – Европейского Союза создать искомую «единую Европу».
Особенно это актуально в свете внутриевропейских тенденций регионализма и национализма, обусловленного ослаблением суверенитета национального государства и переноса части легитимности с национального на наднациональный уровень. В любом случае ЕС предстоит пережить перераспределение власти, и платить за членство в ЕС этой властью придется национальному государству. Однако, как эта сила будет перераспределяться между наднациональным и субнациональным уровнем пока неизвестно. Можно предположить, что направление этого перераспределения будет зависеть от уровня развития «европейской идентичности», которое в свою очередь тесно связано с концепцией «европейского гражданства».
