Год назад у главного редактора газеты, в которой я имею глупое удовольствие работать, тяжело болела жена. Эта подвижная оптимистка без грамма лишнего веса давно выздоровела, а шеф все не слезал с медицинской темы. В глубине души он подозревал врачей во всех смертных грехах, однако на словах сочувствовал по поводу условий их благородного труда и размера зарплаты. Когда потенциальные собеседники начали бросаться врассыпную при виде жаждавшего общения бедолаги, дабы не накачиваться сведениями о койко-местах и сроках госпитализации, инстинкт самосохранения подсказал ему, что пора превращать бесплодную депрессуху в творчество. Почему-то в мое.
– Полина, – усталым голосом недооцененного гения сказал редактор, – выбери какую-нибудь загруженную клинику для обычных пациентов и продержись сутки в хирургическом отделении. Жду правдивого отчета.
– Те, что для обычных, все перегружены, – немедленно начала практиковаться в правдивости я. – Если нужно конкретное медицинское учреждение, говорите сразу.
– Я сказал, любую.
Выбери… Пришлось снова менять золото дружбы на медь взаимовыгодных услуг, чтобы проникнуть, куда послали. Я продержалась и написала. Он отказался печатать. Почему, спрашивается? Чистая же правда, что у тридцать лет оперирующего доктора наук дрожали руки, когда он подносил скальпель к сделанной йодом на животе пациента разметке. Я и не предполагала, что профессионалу трудно начинать резать плоть. Зато, как резал! Люди карандашом по бумаге, пальцем по стеклу неуверенней водят, чем он скальпелем по телу. А в соседней операционной к бригаде хирургов подошел припозднившийся седенький и хроменький консультант, выслушал краткое содержание истории болезни, заглянул во внутренности больного на несколько секунд и тихо произнес:
– Ребята, не горячитесь, не стоит оставлять мужика без желудка, молодой еще.
– Не получится иначе, – возразили ему хором.
– Попробуем.
Дальше старик говорил, что делать, иногда указывал зондом, где, и подсказывал, как. А «ребята» – матерые хирурги с кандидатскими степенями – старательно исполняли.
– Если бы мастер совсем не явился, отхряпали бы человеку жизненно важный орган полностью? – сварливо полюбопытствовала я, выползая в коридор следом за анестезиологом, одновременно сдирая маску, промокая шапочкой струящийся по лбу пот и усмиряя дурноту.
