Все несчастья от блондинок!
— Как это у тебя вышло, Лёлька?! – я взмахнула на эмоциях руками, случайно вызвав маленький смерч. Он прошелся по аудитории зельеварения, взвивая в воздух листы пергамента и хлопая форточками. С улицы потянуло осенней сыростью и запахом дождя. – Вот сколько тебя знаю, по-всякому ты косячила, но так грандиозно – ни разу!
— Прости… — подруга убрала за уши длинные блондинистые локоны и тяжко вздохнула.
И всё?! Небесно-синие глазки в пол, виновато опущенные плечи и «прости»? Да она же… Да я… Даже мысленно приличных слов не находилось! Благодаря этой горе-зельеварке, я в такую передрягу загремела, мама не горюй!
— Ну уж нет, в этот раз не прощу! Не прощу, пока не найдешь способ все исправить.
— Вообще-то, ты сама виновата! – вдруг вскинулась Лёлька, поднимаясь из-за парты и захлопывая внушительный том старого сборника зелий. В воздух поднялось облачко пыли, тут же развеянное сквозняком.
— Я-я-я?
— Именно!
— Да неужели!
— Нечего было хлебать медовуху с профессорского стола, — блондинка чуть поубавила тон, скрестив руки на пышной груди. Пуговки-бусины жалобно скрипнули, голубая ткань форменной блузки натянулась до предела.
— Кто ж знал, что у тебя мозгов хватит средь бела дня подкладывать Котовскому своё адское пойло! И медовухой там даже не пахло!
— А что ты вообще делала в его кабинете?
— Отработки у меня, сколько раз повторять?!
Вообще, дело было так: разобрав по категориям оставленные для меня кипы исписанных рецептами и лекциями бумаг, я сидела за партой, послушно ожидая возвращения своего надзирателя. Чтобы он отметил отработанный день и отпустил меня на все четыре стороны. За полтора часа работы я так заморилась, что неимоверно хотела пить, а профессор все не появлялся. Заметив на его столе початую бутылку без каких-либо этикеток, откупорила ее, понюхала содержимое и, не учуяв алкоголя, сделала пару внушительных глотков. Напиток оказался чем-то вроде лимонада со странным горьковатым привкусом. Заподозрив неладное, отставила бутыль в сторону, решив на всякий случай поинтересоваться у препода, с какого года он хранит напитки.
Собственно, об этом я и хотела спросить, поворачиваясь на едва слышный звук шагов.
Но один лишь взгляд на неторопливо идущего в мою сторону мужчину, и сердце замерло! Я забыла, как дышать, жадно впитывая его всего, от бархатных темно-синих глаз в окантовке темных ресниц, до сжатых тонких губ. Каждое его движение словно толкало в грудь, сбивая пульс и учащая дыхание.
