1. Пролог
Второй месяц лета 567 года эры Храмма̀ра
Майя̀ри вздрогнула и вслушалась в тихий шелест дождя. Водяные потоки стекали по кровле, проникали в неумело заделанные щели и капали на пол где-то в сенях. В деревянную миску на столе тоже капала вода, но не так обильно. Одинокие капли плюхались в посудину, напоминая мерно тикающие часы.
Только что девушке почудился скрежет наверху, но он не повторился, и всё ещё напряжённая Майяри попробовала успокоить себя тем, что это наверняка скрипит старый дом. Она старалась даже в мыслях не называть своё жилище развалюхой, но оно наверняка было старше её деда.
Поправив лучину, закреплённую над свежевыструганным корытцем, так, чтобы свет падал на потрёпанный кусок чистого пергамента, Майяри в очередной раз почувствовала сладостный трепет. Он возникал каждый раз, когда она прикасалась к единственной вещи, которая продолжала крепко связывать её с прежней жизнью. Но с недавних пор к сладостному трепету примешивался страх.
Осторожно, почти ласково прикоснувшись к растрёпанному нижнему правому углу пергамента, Майяри замерла в напряжённом ожидании. По поверхности неспешно разбежались чёрные тараканы букв. Душу девушки наполнили разочарование и страх.
Он так и не ответил на её последнее послание.
«Виида̀ш, у тебя что-то случилось? В последнее время ты отвечаешь редко и пишешь совсем мало. Я начинаю бояться. Они заподозрили и тебя? Если это так, то смотри не поступи как идиот. Я ни в чём не виновата, поэтому не смей брать вину на себя! Пожалуйста, если можешь, ответь мне и поклянись, что не будешь творить глупости!»
Майяри резко встала и нервно отёрла лицо руками. Шагнув к окну, она сквозь щёлочку в прикрытых ставнях попыталась посмотреть, что творится снаружи. Но затягивающая оконную раму желудочная плёнка бо̀швика была мутной от дождевых капель. Неожиданно воздух сотряс дикий рёв, и девушка испуганно отскочила в центр полутёмной комнаты.
– Да чтоб тебя Тёмные! – рассердилась Майяри на зверя за свой испуг.
Сердце стучало где-то в горле, а пальцы дрожали от страха.
– Болота! – в сердцах процедила сквозь зубы девушка, возвращаясь к столу.
Строчки собственного письма вызвали досаду, и она поспешно провела по ним ладонью, а затем три раза стукнула пальцем по пергаменту. Текст пропал, и вместо него появился длинный список дат. Закусив губу, Майяри ткнула в одну из самых верхних, обозначавшую событие, произошедшее почти два года назад. Список стремительно исчез, словно бумага пожрала буквы, и по поверхности расплылась чернильная клякса. Она быстренько разобралась на строчки, и у Майяри болезненно кольнуло сердце, едва она увидела знакомый стремительно-решительный почерк.
