И как меня угораздило забыть мобильник? Напасть эта случается со мной довольно редко, девушка я организованная, но именно поэтому маленькая неприятность выбила меня из колеи. Все бы ничего, но мой дед, Аристарх Владиленович, с утра чувствовал себя неважно, а человек он немолодой, мало ли что.
– Ничего с твоим Аришей не сделается, – кипятилась Алина, – подумаешь, принял на грудь лишнего! В его возрасте положено в кресле-качалке сидеть и газетой мух лупасить, а он у тебя шляется по ночным клубам. Вот пусть и страдает. Заслужил.
– Ты рассуждаешь, как законная супруга со стажем, – не согласилась я с лучшей подругой, – а мне деда жалко. Он единственный, кто у меня остался, и я должна беречь его как зеницу ока.
– А как же я? – часто заморгала Алина. – Я у тебя не осталась? Я для тебя ничего не значу? Может, я вообще для тебя посторонний человек? Как же так, Полина?
Не знаю почему, но эта сцена напомнила мне мой любимый старый мультик про Малыша и Карлсона. Последний так же искренне расстраивался, когда Малыш горевал о собаке.
– Я для тебя хуже собаки? – словно прочитала мои мысли Алинка. – Мешаюсь под ногами, лезу не в свое дело, надоедаю своей преданностью?
С небольшой натяжкой ее действительно можно было сравнить с Карлсоном. Много шума, разрушений, смеха, слез и искренней радости – вот как можно было коротко охарактеризовать мою подругу. Я заверила ее, что она для меня не хуже собаки, внесла поправку в список «единственных, кто у меня остался», и мысленно поблагодарила всевышнего и киномеханика за то, что они выключили свет в зрительном зале. Премьера была долгожданной, фильм – многообещающим, режиссер – талантливым. По крайней мере, первые же кадры высушили слезы на глазах моей подруги, а действие увлекло ее настолько, что она забыла нечаянно нанесенную мной обиду.
* * *
После фильма я отвезла Алину к ней на квартиру, вызвав бурю негодования своим отказом продолжить вечер в каком-нибудь приятном месте, и заспешила домой. Конечно, дед знал номер телефона Алины и мог в случае чего позвонить ей, но сердце мое все равно было не на месте. Мужчины – хуже детей. Это бабушки добросовестно принимают меры при повышении давления или боли в сердце, дедушки же предпочитают складывать руки на груди и скорбно дожидаться дамы с косой или того, кто вызовет им «Скорую». И кто придет первым, их будто бы не касается.
