– Вперед, – приказал мне детина в маске, указав стволом автомата на директорский кабинет.
Наконец-то. Стараясь не делать резких движений, я встал со стула и, пройдя через вестибюль, вошел в кабинет, ставший временно комнатой для допросов. За директорским столом, сидела симпатичная женщина лет сорока на вид. Красивое лицо, черные волосы, короткая стрижка. Белая блузка, серый пиджак… Все, что было ниже пояса к моему огромному сожалению скрывал стол. Портили картину потухшие огоньки в ее глазах, которые когда-то плясали там чертиками. Потом кому-то или чему-то удалось их затушить. С тех пор эта женщина стала собственной тенью, чего никогда не смогут заметить те, у кого нет и не было подобного блеска в глазах.
На столе перед ней лежал или стоял открытый ноутбук и сканер отпечатков пальцев.
– Здравствуйте, – сказал я, входя.
– Здравствуйте, – ответила она, – проходите, садитесь, положите правую руку сюда, – на сканер, – так, чтобы ее положение совпало с изображением ладони на приборе.
Она произносила это, наверно, уже в сотый раз за вечер, поэтому, думаю, не надо объяснять, какая у нее при этом была интонация и выражение лица.
Я положил руку, куда следовало.
«Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды, и да поможет нам Джа»! – так и вертелось у меня на языке, но я не осмелился ерничать. Полицай – он и в Африке полицай.
Когда, считав отпечатки, сканер зачирикал, я убрал руку. На экране монитора появилось мое досье, и полицейская приступила к допросу:
– Фамилия? Имя? Отчество? Год рождения? Адрес?..
Она спрашивала, я отвечал. Предельно глупая формальность, если учесть, что все эти данные уже были на мониторе ее ноутбука.
– Работаете или на пособии? – спросила она.
– Работаю.
– Где?
– Здесь, в клубе.
– Кем?
– Поэтом.
– Я серьезно, – сказала она, одарив меня недовольным взглядом.
– И я серьезно. Я провожу здесь два раза в неделю поэтические вечера.
Теперь она посмотрела на меня, как на какого-нибудь марсианина.
– И много у вас слушателей? – спросила она, решив, наверно, поверить.
