- Бери что дают и не
выеживайся!
- Ты сказала выбирай, я и выбрал
«Миру-Мир», - немного развернувшись, я прикрыл корпусом плакат от
посягательств Грачевой, нашего комсорга, которая пыталась провести
рокировку.
- Да это было из вежливости! Ты должен
был взять «Слава Ленинскому комсомолу!». Он больше в два раза! Как
я его, по-твоему, понесу?!
- С комсомольским задором, - подсказал
я ей.
- Ну что у вас там?! Все готовы?! –
мощный бас полковника Мохова накрыл гомонящую вокруг толпу
сотрудников райотдела, тех, кому посчастливилось попасть на
демонстрацию, посвященную празднованию Дня Великой Октябрьской
Социалистической Революции.
По непонятной прихоти начальства я
сегодня оказался среди них, а не на дежурстве или, еще хуже, в
оцеплении. Вот и думаю с чего вдруг заслужил такое поощрение.
Правда, сомнительное. Продрог уже весь, целый час своей очереди
ждем.
- Тогда стройтесь в колонну и
выступаем! – прозвучал долгожданный приказ начальника РОВД, который
должен был ее возглавить, и мы к всеобщей радости сдвинулись с
места.
Мерзли мы в самом центре города, куда
нас доставили на служебных рафиках. Выгрузили среди таких же
счастливчиков и Грачева принялась выдавать всем плакаты.
Сперва мне удавалось лавировать в
толчее, избегая почетной миссии таскания громоздкой тяжести. Но
опыта в таких играх у комсорга оказалось поболее моего, и в конце
концов я был схвачен. К тому времени у Грачевой осталось
нераспределенными лишь два плаката. Большой и тот, что поменьше.
Разумеется, я выбрал второй.
- Чапыра, имей совесть! – не отставала
от меня комсорг.
Из-за наших разборок мы с ней
оказались в конце колонны, что уже втягивалась на главную улицу
города. С обеих ее сторон нас приветствовало множество людей,
размахивая красными флажками, а где-то впереди играла торжественная
музыка.
- Так я ее имею, регулярно, - ответил
я, поднимая плакат, как можно выше, чтобы Грачева до него не
допрыгнула. Свой она держала вниз головой, уверяя, что он для нее
тяжелый.
- Ты обязан мне подчиняться! –
признавать поражение комсорг походу не умела.
- Я сказал стоп-слово, - попытался я
отшутиться, но она, ожидаемо, не поняла, о чем я толкую, и
продолжила наседать. - И что я буду с этого иметь? – посмотрел я на
нее задумчиво.
Форменный берет из-под которого
выбивались светлые локоны, ей явно шел. Чистая, без единого изъяна
кожа, голубые глаза, что сейчас сияли от гнева, плавная линия губ.
А вот оценить по достоинству фигуру из-за кроя казенного пальто не
получалось, так что пришлось полагаться на память, которая тут же
нарисовала мне приятные округлости и стройные ножки
комсорга.
