«…Согласно данным “Compendium Maleficarum”[2]
Франческо-Марии Гвацци[3], «прозваний для поименования ведьмы
(“классов”)» количество фактически бесконечное. Как некоторые
примеры:
bacularia – от «езды на палке»;
fascinatrix – от «дурного глаза»;
herbaria – от «трав»;
maliarda – от «зла, порчи», которые она
приносит;
и так далее.
Гвацци, к сожалению, склонен к излишней детализации там, где в
этом нет нужды, перечисляя на последующих полутора страницах скорее
выдержки из народного фольклора, чем действительно некие «классы»
или «виды», или хотя бы их подобие. Заканчивается сей перечень не
только традиционным
maleficius – «злодей, приносящий вред людям,
животным, птице либо собственности» (определение Гвацци) и
incantator – заклинатель,
но и
strix – ночная птица,
либо же попросту
femina saga – то есть, мудрая женщина.
Все это имело бы смысл, если б целью было составить некий обзор
синонимов, существующих в общественном мнении. В разделе «Народные
верования, суеверия и проч.» именно это и будет сделано
детальнее.
Действительно же имеющее смысл и точность перечисление, так
сказать, классов наличествует в «Cautio criminalis»[4],
составленном весьма доходчиво и подробно Фридрихом фон Шпее. Данный
труд, который конечно же должен быть изучен сам по себе в
подлиннике, мы вкратце рассмотрим в данном разделе, со всеми
комментариями и толкованиями»…
Ни комментариев и толкований, ни фон Шпее в подлиннике, ни чего
бы то ни было еще из уже пройденного курса перечитать не было ни
желания, ни, что главное, возможности. Закрыв книгу, Курт поднялся
с постели, где возлежал в последние полтора часа самым непотребным
образом, взгромоздив ноги прямо в сапогах на спинку кровати, и
отнес учебник на полку в библиотечной комнате. Если что и
раздражало его более, нежели невежество, так это то, как некоторые,
прекратив чтение, шлепают книгу на стол (отчего со временем
треплются корешки и протираются страницы там, где их касается
сшивающая листы нить) или подоконник (где солнечный свет портит
обложку, иссушая ее и ускоряя трещины в коже).
У полки он задержался, окидывая собрание книг тоскливым
взглядом. Чтения было много – и именно книг, листок к листку,
прошитых и переплетенных, и довольно дешевых книжек, собранных как
попало, но с весьма любопытным содержанием, и брошюрок-памфлетов,
но
