Весна Володи. Глад
В конце весны истлел последний самолет. Город отрезало. Вдоль моря встала очередь за хлебом. Взял дед лопату, сказал: идем. И Володя пошел. И все пошли.
Раньше люди летали за море к другим городам. Покупали там всякие вещи. Дед привозил тушенку, сахар, чай, петуха на палке. Теперь в пустом аэропорте висел полосатый носок – указатель ветра. Валялся винт.
Взлетную полосу уже взрыли. Над ямами гнулись дети и старики. Один упал.
– А кого понесли?
– Никого. Копай.
– А куда понесли?
– Никуда. Копай.
– А зачем понесли?
– Низачем. Копай. Жди цветочков синих.
Впереди было девяносто дней ледяного лета. Володя с дедом рыли ямы и клали туда клубни. Другие тоже рыли и клали. Картофель сажать было поздно, но больше сажать было нечего.
– Жди цветочков. Если не засинеют, положу камней в пиджак и шагну в море, а ты береги крупу и помни лес. В июле морошка. В августе черника. В сентябре брусника. Сладкий будет год.
В июле побило морошку, в августе побило чернику, в сентябре побило бруснику. Но картофель взошел. Все выжили. И Володя выжил.
Это правда было.
Это был я.
Лето Лены. Брань
В земле яма, в яме – деревня, в деревне – дом. У дома стояла совсем черная девочка Лена. Она ездила вдаль, за границу, и там загорела так, что была как ночь. У нее были глаза и ноги, как у взрослой. Мальчишки встали кругом и боялись тронуть.
– Там виноградины – такие, – сказала Лена и сложила ладони лодкой.
– Там помидорины – такие, – сказала Лена и замахнулась на луну.
– Там арбузины – такие, – и показала что-то размером с мир.
Осенью в яму стекала грязь. Зимою грязь леденела. Весною на лед выходили меченые гуси со рваными дырами в лапах, и корка трескалась. Летом в яме стоял пар. Мальчишки потели полуголые. Старший сказал:
– Та ни. Мабуть брешешь.
Лена топнула ногой. Где-то грохнуло, и черное небо зарозовело. Дети стали слушать канонаду.
– А у нас бомби – ось таки! – сказал старший.
И все засмеялись. Грохотало часто, но далеко. Скоро обстрел закончился. Запели кузнечики. Вышла бабушка, покричать-поплакать:
– Астры! Астры!
Растоптали дети огород.
Осень Олега. Мор
Прадед Олега сгорел в настоящем танке. Дед работал на танковом заводе. Папа – на игрушечной фабрике, делал танки один к сорока. Олег пока не работал. Он был ребенок. Он заболел легко, но непонятно, и его отправили в деревню к дяде и двоюродным сестрам. Одна потом попала в секту, а вторую убили. А пока все сидели на веранде и пили чай.
