С тех пор как у нас появился ребенок, я перестала делать утреннюю зарядку, но не потому, что на это не хватает времени. Просто силовые упражнения по команде «На ручки!» прекрасно заменяют отжимания и подтягивания, а регулярный сбор разбросанных по полу игрушек и кубиков – приседания и наклоны.
Напрягая икроножные мышцы, я в утомительном полуприседе двигалась по комнате, собирала в охапку мелкое плюшевое зверье и приговаривала:
– Одну куколку беру, на другую – смотрю, третью – примечаю, а четвертая мерещится! – когда громко и настойчиво зазвонил телефон.
Прижимая к груди игрушки, я встала, переместилась в прихожую и сняла трубку.
– Ты дома? – даже не поздоровавшись, хмуро спросил Лазарчук.
– До одиннадцати, а потом…
– Никуда не уходи! – Приятель положил трубку.
Я, помедлив, сделала то же самое и озадаченно спросила мишек и кошек с пуговичными глазами:
– И как вам это нравится?
Зверюшки не выразили никаких эмоций, а вот я забеспокоилась. Лазарчук – капитан милиции, опытный опер, обычно он профессионально внимателен к деталям. Если, звоня мне на домашний телефон, Серега спрашивает, дома ли я, впору предположить, что с ним что-то не так. Поэтому, когда капитан минут через пять возник у меня на пороге, я прямо спросила его:
– Что случилось?
– Случилось ужасное! – мрачно ответил Лазарчук.
Я внимательно оглядела его. Приятель выглядел нормально – для забегавшегося опера, конечно. Слегка не брит, чуток лохмат, несколько красноглаз, помят, но цел и невредим.
– Опять овсянка в кастрюле пригорела? – строго спросила я. – Или ты снова прожег утюгом парадный пиджак?
Такого рода мелкие бытовые катастрофы у Сереги случаются частенько, ибо он холостяк, которого я и моя подруга Ирка никак не пристроим в добрые руки. Руки-то находятся, но Лазарчук из них вываливается, как мяч из баскетбольной корзины.
– Гораздо хуже! – Серега сначала помотал головой, а потом прицелился и стукнулся лбом о стенку.
Я поняла, что диапазон вероятных ужасов надо расширить. Пожалуй, от поломки стиральной машины до начала третьей мировой войны, о которой Лазарчук мог узнать по секретным милицейским каналам.
– Она будет уже сегодня, в одиннадцать ноль-ноль! – в отчаянии вскричал капитан.
«Скорее третья мировая война, чем стиральная машина!» – встревоженно подумала я.