Одноклассники (сборник)

О книге

Автор книги - . Произведение относится к жанру пьесы и драматургия. Оно опубликовано в 2009 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-17-059079-7. Книга является частью серии: Геометрия любви.

Аннотация

Юрий Поляков – главный редактор «Литературной газеты», член Союза писателей, автор многих периодических изданий. Многие его романы и повести стали культовыми. По мотивам повестей и романов Юрия Полякова сняты фильмы и поставлены спектакли, а пьесы с успехом идут не только на российских сценах, но и в ближнем и дальнем зарубежье.

Он остается верен себе и в драматургии: неожиданные повороты сюжета и искрометный юмор диалогов гарантируют его пьесам успех, и они долгие годы идут на сценах российских и зарубежных театров.

Юрий Поляков – мастер психологической прозы, в которой переплетаются утонченная эротика и ирония; автор сотен крылатых выражений и нескольких слов, которые прочно вошли в современный лексикон, например, «апофегей», «господарищи», «десоветизация»…

Кроме того, Поляков – соавтор сценария культового фильма «Ворошиловский стрелок» (1997), а также автор оригинальных сценариев, по которым сняты фильмы и сериалы.

Настоящее издание является сборником пьес Юрия Полякова.

Читать онлайн Юрий Поляков - Одноклассники (сборник)


Драмы прозаика

Сознаюсь: в пору литературной молодости пьес я не писал и даже не помышлял об этом. Пьесами, точнее инсценировками, становились мои ранние, «перестроечные» повести: «ЧП районного масштаба», «Сто дней до приказа», «Работа над ошибками»… Это случалось как-то само собой: вдруг звонили из театра, спрашивали согласие (видимо, бывают странные прозаики, возражающие против инсценировок!), а потом приглашали уже на премьеру. Именно так произошло с «Работой над ошибками», которая долго шла в питерском ТЮЗе имени Брянцева, вызывая бурные споры учащихся и учительствовавших зрителей.

Впрочем, бывало и позамысловатее. Например, первым поставить мою нашумевшую повесть «ЧП районного масштаба» вызвался Марк Розовский. Он взял с меня честное слово, что я больше никому не отдамся, и надолго исчез. А тут вдруг с лестным предложением позвонил Олег Табаков, открывший свою «Табакерку». Я, верный слову, бросился разыскивать Розовского и обнаружил его в нашем писательском парткоме уплачивающим взносы. Помявшись, он честно объяснил, что горком ВЛКСМ одарил его театр-студию списанными креслами, и теперь ему неудобно ставить что-то критическое о комсомоле.

В результате первым спектаклем «Табакерки» стало «Кресло» – сценическая версия «ЧП». Кстати, именно тогда мне впервые пришлось столкнуться с коварством театра. Прочитав инсценировку, я горячо возразил против некоторых мест, искажавших повесть. Автор сценической версии жарко со мной согласился и обещал все исправить. Надо ли объяснять, что ни одно мое пожелание учтено не было. Позже я понял: автор в театре беззащитен, как прохожий, забредший в зону контртеррористической операции…

Но эти огорчения оказались пустяком в сравнении с тем, что случилось в Ленинграде. «ЧП» задумал поставить в «Александринке» Игорь Олегович Горбачев, пригласил молодого режиссера – даму, и не пожалел средств. Правда, мне тоже пришлось попотеть: год я буквально жил в «Красной стреле», дописывал сцены, переделывал диалоги, придумывал репризы… И вот, когда были расклеены афиши, поступило мнение из Смольного: «Не надо!» На «Ленфильме» Сергей Снежкин как раз начал снимать одноименный фильм, и начальство решило: для колыбели трех революций двух «ЧП» многовато. Театральная премьера не состоялась.

Я, конечно, закручинился, жалея о напрасно потраченном времени, но тут в «Юности» вышла моя повесть «Апофегей», и мне позвонил обаятельный завлит театра имени Маяковского с пушкинской фамилией Дубровский. Он сказал: вас хочет видеть сам Андрей Александрович Гончаров. Замечательный режиссер, похожий на орла, поседелого в комфортабельной неволе, объявил, что непременно поставит «Апофегей» на сцене «Маяковки», но… Это «но», облагороженное умнейшими рассуждениями о тонкостях эстетического сопряжения прозы и сценического действа, сводилось, как мне стало со временем ясно, к одному: в повести слишком уж ехидно изображены партработники, а они ведь тоже люди!


Рекомендации для вас