1. Глава 1
Аннотация: Марат Покровский – человек, от которого лучше держаться подальше: хладнокровный, жестокий, опасный, ему ничего не стоит сломать чужую жизнь. А я всего лишь его горничная – серая моль, которую он прихлопнет и не заметит. Только однажды мы переспали. И этого хватило, чтобы я забеременела после страшного диагноза «бесплодие». Это было настоящим чудом! И моей радости не было бы предела... если бы Покровский не заявил, что отберёт моего ребёнка сразу после рождения.
Только черта с два я дам ему это сделать!
В книге есть:
#мат - немного :)
#очень откровенно
#властный жесткий герой
#противостояние характеров
#ХЭ
– Иди ко мне. Хочу тебя пиздец как.
От хриплого голоса по телу прокатилась слабость и я зажмурилась, чтобы прийти в себя. Наваждение и самое потаенное желание, мучившее меня последние полгода, сбывалось прямо сейчас. С того самого момента, как я устроилась на работу в дом Марата Покровского, его образ не давал мне покоя. Брутальный, опасный, скорый на расправу, порочный… Он приходил ко мне в самых пошлых снах и творил с моим телом такие стыдные вещи, что утром я просыпалась изможденная. Тело ныло от острого желания, но…
Для хозяина дома я была пустым местом. Главное правило – никогда не показываться Покровскому на глаза. Я его выполняла честно, как любая послушная женщина, которая втрескалась в мужчину по уши. Ничего больше мне не светило, потому что я прекрасно видела, какие девушки бывали у Марата в постели. Юные фигуристые красотки томно закатывали глаза, выпрашивая у него баснословно дорогую сумочку или крутую тачку, а потом громко орали и стонали в его спальне, пока он вытрахивал из них способность трезво мыслить.
В такие ночи хотелось накрыться с головой подушкой и больше не просыпаться никогда. Потому что сколько бы я не представляла себя на месте этих пустоголовых дурочек, это никогда не стало бы правдой. Мне, Ане Толмачевой, месяц назад исполнилось 25, и у меня не было ни модельной фигуры, ни внешности инста-див, ни… возможности родить. Пустышка, от которой не то что муж, даже кот сбежал.
И сейчас ноги так ослабели, что я просто шага не могла сделать. Этого не могло быть! Точно не в этой реальности. Но Покровский сидел в полумраке, развалившись в дорогущем кожаном кресле, и его глаза влажно-возбужденно блестели. Он осматривал меня оценивающе, жадно, с такой страстью, словно едва сдерживался, чтобы не разорвать на мне одежду. Никогда в жизни я не ощущала такого взгляда.
