Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
Федор Тютчев
Что такое Хаос? Это тот Порядок, который был разрушен при сотворении мира.
Станислав Ежи Лец
Давным-давно на свете не было ничего – ни земли, ни неба, ни песка, ни холодных волн. Была только одна непроглядно черная бездна Гиннунгагап, к северу от которой лежало царство вечных туманов Нифльхейм, а к югу – царство вечного огня Муспельхейм. Муспельхейм был жуткой страной испепеляющего зноя, а в Нифльхейме, напротив, господствовали ледяной холод и мрак. Мир пребывал в хаосе, и так продолжалось долго. Насколько долго – сказать не может никто, ибо время и пространство эддических мифов не имеет ничего общего с абстрактными понятиями протяженности и длительности, которыми привыкли оперировать мы с вами. Мифологическое пространство не только конечно, но дискретно и не единообразно; оно распадается на изолированные куски, которые являются либо местом какого-нибудь важного события, либо местом пребывания героя. Поэтому составить карту мира эддических мифов решительно невозможно, так как страны, в них упоминаемые, никак не ориентированы друг относительно друга. Между прочим, отсюда вытекает и такой немаловажный момент, как отсутствие внятных представлений о мире сверхчувственном, или потустороннем, ибо все миры скандинавских мифов равнозначны и одинаково реальны. Миру «здесь-и-сейчас» они никак не противопоставлены, а возможность в них проникнуть определяется исключительно настойчивостью героя.
Другими словами, повествователь не смотрит на предметы извне и не пытается изобразить их такими, какими они предстают перед ним на самом деле. Он помещает себя посреди событий, внутрь происходящего, и не мыслит себя вне этого единого целого. Не отделяя себя от объекта, он сортирует вещи и события в первую очередь по параметру их значимости. Соображения достоверности или наглядности не играют для него никакой роли. Подобное отсутствие четкого противопоставления субъекта объекту можно назвать внутренней точкой зрения на пространство.
А поскольку пространство эддических мифов лишено связности и рассыпается во фрагментарную шелуху, то декларативная изначальная пустота не мыслится вне конкретного наполнения. Мировая бездна, как выясняется на первых же страницах, вовсе не такая уж мировая, так как с севера к ней примыкает страна мрака и холода, а с юга – царство огня. Поэтому и сотворение оказывается не рождением из ничего, а банальной перелицовкой уже существующего. С таким же успехом можно распороть старое негодное платье и выкроить из него новый костюм.
