– Приглашаю, – сказал Дима и остановился перед тяжелыми деревянными дверями кафе.
– Пра-авда? – протянула Нина и посмотрела на своего приятеля. – Вот сюда! Неужели?
Никогда еще Дима не приглашал ее в такое кафе. Оно не похоже на полудетскую забегаловку – настоящее стильное заведение. Это видно даже по ручке двери, начищенной до солнечного блеска. Мама давно объяснила ей, что дверь может быть не самая новая, но ручка всегда должна сиять.
А эта не просто сияла, она отливала красной медью, когда солнце, собравшееся на вечерний покой, ударило своим лучом по ней.
Нина почувствовала, что лицо ее сияет почти так же – оно у нее в рыжих веснушках.
– Есть повод, – сказал Дима, взявшись за ручку. – Мы отметим прощание с детством.
– Ого, – сказала Нина. Она не могла придумать, как еще выразить то, что чувствовала.
Он открыл дверь, пропустил ее вперед.
Нина остановилась, обернулась, она как будто не решалась идти дальше, внезапно ощутив неловкость, которую никогда прежде не испытывала с Димой.
Он ободряюще кивнул, это движение головы тоже было новым для нее. Быстро, как будто кто-то подал команду, Нина наклонила голову влево – привычное движение при чужих людях. Тяжелые волосы, по цвету похожие на спелый колос пшеницы с рекламного щита за окном, закрыли половину лица. Плакат призывал всех и каждого покупать хлеб только у известных производителей. Нина прочитала призыв, написанный на нем, засмеялась и повернулась к Диме.
А он сказал:
– Не сверли меня левым глазом, – снимай куртку. Я повешу, – он кивнул на рогатую вешалку возле стены.
Нина отдала куртку и смотрела, как Дима набросил капюшон на один рог. Ее куртка теперь болталась, как шкурка тощего зверька, какого-нибудь крота. Она видела такую в биологическом музее. Рядом он повесил свою. Дима держался уверенно, не озирался по сторонам, и Нина подумала, что он здесь не в первый раз. Она молча наблюдала за ним.
– Я сказал, не сверли меня левым глазом, – повторил Дима.
– Ты хочешь, чтобы я сверлила тебя правым? – Нина наклонила голову вправо, волосы соскользнули с лица, открыли щеку. На долю секунды она поймала в Диминых глазах что-то новое. Ему не нравилось то, что он увидел?
Но Нина спросила:
– Вот так тебя сверлить? Двумя глазами?
– Ну… можно и так, – в Димином голосе она уловила неуверенность. – Ладно, прикройся, – бросил он, отвернулся и сел на кожаный диван возле столика. – Садись. – Дима похлопал по сиденью рядом с собой.
