Княгиня Ольга. Волки Карачуна

Как и многие судьбоносные события, это началось со столба дыма над Дивинцом. Дозорные давали знать, что с моря идет обоз. Этой вести Ингвар сын Хакона ждал давно и с нетерпением. Обычно он принимал гостей у себя в гриде, в крепости, но этот случай был особенным. Поэтому вскоре Ингвар, одетый в новый синий кафтан с синей же шелковой отделкой, уже стоял на причале возле устья Ладожки и вглядывался в близкую оконечность мыса, за которой расстилался Волхов. Вот-вот оттуда покажутся первые корабли, которые он уже видел со стены. На одном из них едет его судьба. Еще немного – и он увидит свою будущую жену и новую хозяйку вика Альдейгья.

Однажды они уже встречались. Семь лет назад Ингвар, тогда тринадцатилетний отрок, ездил с отцом за Варяжское море, в Бьёрко: такой же вик, только в земле свеев, на берегу озера Лёг[1]. Там уже почти сорок лет правил глубокий старик Бьёрн конунг, с которым ладожский воевода Хакон состоял в отдаленном родстве – таком дальнем, что его можно было подкрепить заново. У дряхлого Бьёрна имелась на то время последняя незамужняя внучка – Фрейлауг, девочка восьми лет. Когда Хакон намекнул хозяину, что был бы рад найти в его семье жену для сына, тот расхохотался, глядя на рослого нескладного подростка:

– Ну, куда ему жениться, он ведь… слишком стар для нашей Фрей!

– Пока невеста подрастет, я, глядишь, и помолодею! – не растерялся жених.

Ингвар сын Хакона имел куда больше оснований верить в себя и не теряться перед насмешками, чем это обычно бывает у подростков. Год назад, едва получив меч, он принимал участие в походе киевского князя Ингвара, своего тезки и дяди по матери, на богатую Романию. Поход окончился разгромом, живыми вернулись немногие, а юный наследник ладожского ярла приобрел и опыт, и веру в свою удачливость. Здесь на Бьёрко он хотел не только посвататься, но и нанять побольше дружины: ведь Ингвар киевский намеревался повторить поход, дабы смыть бесчестье.

– Ну, а пока не помолодеешь, я буду звать тебя Альдин-Ингвар – Ингвар Старый! – воскликнул Бьёрн конунг. – Приезжай опять лет через семь-восемь, я погляжу: если будешь уже достаточно молод, может, и выдам за тебя мою внучку.