Пролог
(остров Мальта, 1916 год)
Она бежала так быстро, как только могла. Спотыкаясь о камни, падала, поднималась и снова неслась сквозь кромешную тьму. По исцарапанному лицу текли слёзы, но Фелиция и не думала звать на помощь. Во-первых, после сцены, которую ей только что довелось случайно увидеть, она орала как резаная… а толку? С вечера шторм, волны ревут – и свой-то голос не услышишь, не то что чужой. Во-вторых, поблизости нет НИ ЕДИНОГО человека, в чьей власти её спасти. Местные рыбаки, пусть и крепкие ребята, с бедой не справятся… нужны другие. С ружьями, с пулемётами… с чем-нибудь мощным. Боже, лишь бы успеть! Ничего не видно, она повинуется инстинкту и памяти… кажется, до поворота осталось две мили… ну или около того. Оттуда она выберется на дорогу, а там рукой подать – шлагбаум, фонарь и пост «томми»,[1] скучающих в жёлтом песочном домике. Шестеро солдат. Если они ей и не помогут, по крайней мере отвлекут тех. Кого? Этого Фелиция и сама не знала.
Она остановилась, стараясь отдышаться.
Лицо было мокрым и блестело от слёз. Ноги саднило, порезы на икрах сочились кровью. Правая рука страшно болела – схватившись за камень при падении, Фелиция сорвала ноготь на большом пальце. Господи милостивый, Святая Дева Мария… ДА ЧТО ЖЕ ОНИ ТАКОЕ?!
Фелиция закрыла глаза.
Изумрудный свет – очень красивый. Яркий, пробивающийся откуда-то изнутри. Солёные брызги. Монотонный звук, поначалу принятый за вой ветра… Пение. Мелодия – переливы тонкие и нежные, звон, как от бьющегося хрусталя. Утёс над морем. И… нет. Нет! Нет! Хрипло застонав, девушка с отчаянием сдавила виски ладонями.
Боже, она не хочет ЭТО вспоминать!
Фелиция даже не знала, гонятся ли за ней. Один из них просто обернулся и, как ей показалось, взглянул в её сторону. Оцепенение словно рукой сняло – она тут же сломя голову понеслась во мрак. Заметили? Да кто же знает. Проблема не только в ночных гостях. Даже если она сумеет выпутаться из передряги, отделавшись царапинами и сорванным ногтем, в деревне ей не поверят даже родная мать и лучшие подруги. Посмеются, покрутят пальцем у виска, посмотрят как на седую дурочку Лючию, ту самую, что уже двадцать лет ходит встречать утонувшего жениха на скалу у Мджарр.
