Александр Леонидович Чижевский совсем запыхался от долгого бега и перед спуском к реке, на Загородносадской, приостановился, дал себе передышку, отряхнулся и только после этого степенно направился вниз по крутой Коровинской – к ветхому дому почти на самом берегу Оки.
В начале июня здесь было относительно сухо и очень зелено, но все равно приходилось внимательно смотреть под ноги – скотина, птица и прочая живность по-прежнему свободно гуляла по улице, а хозяйки по-прежнему выплескивали нечистоты в канаву, вырытую посередине дороги. У дома № 79 Александр Леонидович нетерпеливо постучал каблуками о камень, приваленный вместо ступени, сбивая налипшую на ботинки грязь, после чего дернул за свисающую проволоку звонка. Наверху раздался резковатый дребезг колокольчика. Как часто бывало, дверь гостю открыла Варвара Евграфовна – глянула хмуро, но пригласила войти и проводила до лестницы, ведущей на второй этаж, в «светелку».
Своего старшего ученого товарища Александр Леонидович застал за работой в мастерской. Константин Эдуардович Циолковский, в длинной холщовой рубашке, подвязанной тонким ремешком, и черных домашних штанах, с яростным нажимом водил рубанком по деревянному бруску, закрепленному в тисках столярного верстака. На полу белела, завиваясь, свежая стружка. Остро пахло сосновой смолой.
– Константин Эдуардович, дорогой! – громко воскликнул Чижевский, пренебрегая правилами вежливости. – Я к вам с важнейшей вестью! Произошло невероятное, можно сказать, фантастическое событие!
Циолковский отложил рубанок, величаво повернулся и смерил Чижевского колючим взглядом.
– Вы слишком горячитесь, юноша, – осадил он гостя. – И что вы здесь делаете? Я вас сегодня не приглашал.
Александр Леонидович нисколько не ожидал такого поворота. Кровь бросилась ему в лицо, он даже вспотел и задохнулся от обиды. Ведь никогда прежде Константин Эдуардович не позволял себе столь грубого обращения, и особенно в отношениях с учениками, которые проявляли живейший интерес к его идеям и прожектам. Наверное, молодой человек обязан был оскорбиться и в тот же момент ретироваться, оставив старого тугоухого дуралея в неведении, но он сумел подавить темные чувства, потому что дело было и впрямь из числа чрезвычайных.
– Утром под Ромодановом упал аэролит! – выпалил он, взмахнув руками. – Очень большой. Колоссальный! Обывателей правобережья, говорят, тряхнуло преизрядно. И вспышка была в полнеба! – Чижевский зачастил, чтобы успеть выложить как можно больше вопреки дурному настроению старика: – Нам срочно надо туда, Константин Эдуардович! Кто как не вы сможет составить достоверное и подробное описание ударной ямы? Если мы упустим время, то местные крестьяне доберутся до аэролита. Они из невежества могут затоптать все вокруг или даже похитить его.