Ходячие мертвецы. Зомби-нашествие на кинематограф

© Первушин А.И., 2015

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

Мы все умрем.

Такова печальная аксиома нашей жизни. С этим трудно смириться, но мы как-то научились. Печальнее всего то, что мы не знаем, какая судьба нас ожидает после смерти. Кто-то верит, что там, за последней чертой, нас всех ждет суд и воздаяние. Кто-то полагает, что мы умираем раз и навсегда, возвращаясь в «великое ничто», из которого некогда вышли. Кто-то убежден, что наша бессмертная душа раз за разом возвращается в новые тела, переживая множество «инкарнаций». Однако точно мы не знаем, и это тревожит нас, вызывая интерес ко всему, что так или иначе связано со смертью.

Считается, что только человек способен осознавать неизбежность смерти, и в том состоит один из признаков разумности, выделяющий нас среди животного мира. Осознание смерти, помноженное на инстинкт самосохранения, породило древнейшую и совершенно необъятную культуру «загробного существования», первые признаки которой ученые находят еще в погребальных обрядах неандертальцев и в самых древних мифах, созданных нашими предками. И нет ничего странного, что эта культура продолжает развиваться, порождая новые образы и смыслы с учетом эпохи.

Одним из магистральных направлений в культуре «загробного существования» стало возвращение мертвецов в мир живых. Примечательно, что даже наши очень далекие предки не желали, а боялись такого возвращения, поэтому многие экзотические погребальные обряды нацелены на то, чтобы исключить саму возможность восстания умерших из могил. Мы словно бы опасаемся, что в потустороннем мире они обретают какие-то сверхъестественные знания и силы, а будучи лишенными морали, которой придерживаются живые, начнут всячески вредить нам, стремясь забрать на тот свет как можно больше родственников, знакомых или просто случайных прохожих.

Первыми в длинном ряду образов здесь были духи и призраки, затем к ним прибавились зловещие мертвецы, потом появились упыри и вампиры, а в наше время наступила очередь зомби.

Если пристальнее приглядеться к паноптикуму мертвых существ, населивших мифологию, народные сказки и легенды, литературу и кинематограф, то между ними, конечно, обнаружится много общего. И чем более поздняя культура их генерирует, тем более они похожи на нас, живых. Они страдают, как и мы. Они стремятся общаться, как и мы. Они даже пытаются создавать социальную иерархию, как и мы. Получается, что в своем развитии культура «загробного существования» возвращается на очередном этапе к древнему представлению об абсолютной идентичности «верхнего», «среднего» и «нижнего» миров, и вскоре трудно найти отличие между живыми и мертвыми, обитающими в этой «многоярусной» вселенной. И так раз за разом.