Загадка Торского моста

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Э“», 2015

В подвальных кладовых акционерного банка «Кац и Компания» на Черинг-кросс хранится заслуженного вида дорожная сумка с надписью:

«Дж. Г. Уотсон, доктор медицины, офицер Индийской армии в отставке». Она битком набита моими записками, главным образом с описанием казусов и загадок, которые в свое время достались на долю Шерлока Холмса. О некоторых из них, как это ни обидно, рассказывать не придется, – расследование закончилось неудачей, а кого заинтересует загадка без разгадки – разве что узкого специалиста, реакцией же любого нормального человека будет лишь досада. А жаль! Чего стоит, например, к сожалению не имеющая конца история Джеймса Филлимора. Этот человек забыл зонтик, вернулся за ним домой, и с тех пор ни одна живая душа его не видела. А тендер «Алисия», который бесследно растворился в узкой полосе речного тумана, причем вместе со всем экипажем! Чисто академический интерес представляет и досье известного журналиста и бретера Исидора Персано – жертвы загадочной мании: он ни при каких условиях не расставался со спичечным коробком, в котором якобы заключался экземпляр червя, еще не описанного в биологической литературе.

Есть в сумке и совсем другого рода дела, которые также никогда не попадут в печать. Это дела, связанные с личными и семейными тайнами. От одной мысли, что они могут выплыть на свет, многих высокопоставленных особ пробирает дрожь. Но все записки, относящиеся к этой категории, будут уничтожены, как только у моего друга Шерлока Холмса найдется время отобрать их.

Тем не менее остается немало дел, которые я мог бы опубликовать и раньше, если бы не боязнь показаться читателю навязчивым. Это могло бы бросить тень и на репутацию человека, которого я уважаю безгранично. В распутывании некоторых узлов я участвовал лично и могу быть рассказчиком-очевидцем, о других делах я имею право говорить только в третьем лице, потому что не принимал в них участия или оно было ничтожно малым.

Этот рассказ я по праву веду от первого лица.

В это октябрьское утро ветер неистовствовал, и на единственном платане, видном из моего окна, оставались считанные листики. Спускаясь завтракать, я заранее рисовал себе депрессию, в которую погружен Холмс. Будучи натурой артистичной, он чутко и даже болезненно реагировал на подобные капризы погоды. Но на этот раз я ошибся. К моему приходу он уже успел позавтракать и пребывал в состоянии очевидного душевного подъема: веселость с небольшой примесью зловещего воодушевления.