Как сладок сна конец, и новое начало
Уже зовёт меня на бой с самой судьбой.
Пусть замыслу богов я снова проиграла,
Но всё ещё дышу под Красною Луной.
Песня Сирены отзвучала и растворилась в косых солнечных лучах,
что пробивались сквозь прозрачный полог.
Ажурные кованые столбики кровати поднимались к самому потолку.
Они удерживали невесомый балдахин нежно-голубого цвета. Я лежала в
ворохе шёлка, лент и кружев, как новая игрушка в подарочной
коробке, поджав колени к груди, и лениво наблюдала, как по
прозрачной ткани ползёт красная букашка.
Роскошная постель представлялась мне смертным одром, гробницей
погибшей Юны Горст, для которой больше не было ни времени, ни
пространства, ни настоящего, ни будущего. Только драгоценное
прошлое. Вся жизнь, с которой я рассталась, походила на яркого
жучка: вот мелькнули алые с пятнышками крылья, и крохотные лапки
оторвались от шаткой опоры, взмыли в воздух и вместе с хозяином
вылетели в окно, чтобы никогда больше не вернуться.
Я тяжело вздохнула и перевернулась на спину. Кажется, вчера я
рухнула на постель прямо в одежде и проспала не меньше суток, будто
сон был не естественным, а снова, как и недавно, наведённым. Кто-то
заботливо раздел меня и похитил всю одежду, оставив от прежних
времён только часы и браслет, скрывающий чёрные вены. После беглого
осмотра обнаружился ещё и заполненный песком тиаль. Он сиротливо
лежал на прикроватной тумбочке рядом с колокольчиком и графином
воды.
В открытое окно доносились далёкие отзвуки прелестной музыки:
таинственный пианист наигрывал бодрую мелодию. Приглушенные девичьи
голоса вторили птичьей трели, слабый ветерок трепал балдахин. В
тёплых струях, проникающих из сада в комнату, разливался
упоительный аромат лаванды, океана и влажной свежевспаханной земли.
Южная осень заметно отличалась от северной: даже в утренней
прохладе чувствовалось дуновение зноя.
В мыслях, теле и сознании поселилось равнодушное оцепенение.
Подняться с постели не было сил. Я бы так и лежала до самого
вечера, но дверь скрипнула и тело инстинктивно напряглось, ожидая
нападения.
— Да тише ты! — раздался раздражённый шёпот. — Разбудишь
ещё!
И следом — едва слышное торопливое цоканье когтей по дубовому
полу. Я приподнялась на локтях. В комнате мелькали чьи-то силуэты,
но рассмотреть точнее из-за полога было сложно.
