Николай Второй. Книга седьмая. Турецкий гамбит.

Николай Второй. Книга седьмая. Турецкий гамбит.

Глава 1. Арест министра финансов.

Частные воры влачат жизнь в колодках и узах,

общественные — в золоте и пурпуре.

Катон Старший

Пригласив в свой кабинет Витте и Столыпина, я предложил им присесть в кресло, после чего взяв из сейфа одну из папок, начал читать, что в ней написано. Так продолжалось несколько минут, до тех пор, пока мои гости не начали нервничать, точнее говоря, нервничать начал Витте, а вот Столыпин, оставался совершенно спокоен.

- Сергей Юльевич, как вы оцениваете работу вашего заместителя? Какие нарекания у вас на него есть или возможно есть нарекания ваших сотрудников? Вообще, дайте свою характеристику, человеку, которого вы взяли на должность своего заместителя, - спросил я строгим голосом.

Оттого, что речь пойдёт не о самом министре финансов, а о его заме, тот заметно вздохнул и принялся отвечать на мой вопрос.

- Очень толковый работник, не побоюсь этого слова, лучший из всех, кто мне попадался. Практически живёт на работе, всё схватывает с первого раза, имеет хороший ум и чувство ответственности. С коллективом немного не сошёлся, но это компенсирует его неимоверную работоспособность. Очень честен, несколько раз его мои коллеги хотели шутя проверить, так дело чуть не дошло до дуэли. Мне лично пришлось успокаивать Петра Аркадьевича, так как он не понял, что предложение заплатить некую сумму отката, была шуткой и проверкой на благонадёжность. Я думаю, что через пять лет, его можно будет перевести с повышением, конечно, моих высот ему навряд ли удастся достичь, так как очень малообщителен и не умеет выстраивать отношения с представителями крупного бизнеса и учитывать их интересы, но в некоторых подразделениях государственной службы, он может быть незаменим.

Я внимательно посмотрел на Столыпина, но тот сидел с невозмутимым лицом, поэтому я решил немного сыграть на этом.

- Пётр Аркадьевич, а как вы охарактеризуете своего начальника, только меня интересует не куча пустых слов, а чёткий и развёрнутый ответ человека, который служил в армии и давал присягу. Меня интересует ваше личное мнение, каким бы неприятным для окружающих оно не было, - сказал я.

Вот теперь Лицо Столыпина дрогнуло, на лбу появились морщины, свидетельствующие о попытке просчитать ситуацию, но я решил немного помочь ему и добавил,