Пролог
Дернуло меня
заступиться за незнакомку в подземном переходе.
— Руки убрал! — я не
знал куда деть букет роз из рук и протянул цветы насильнику с рожей кирпичом. –
Это тебе!
— Ты че? — шипит
здоровяк.
— В очо, — измеряю его
взглядом.
Тридцатка. Сломанный на
бок нос, опухшее лицо, здоровый сука. Глаза пучит, уверен, что сломает меня на
раз. Девушку удерживает за волосы. Блузку порвал. Она смотрит на меня, как на
спасителя.
— Засунь цветы тебе в
жопу!
Опа, угрозы начались…
В переходе нет видеокамер.
Хорошо.
Трусцой, по ступенькам,
спускаюсь по лестнице. Я не сторонник разговоров, поэтому, не останавливаясь,
бросаю букет в лицо насильнику и с размаху бью по коленной чашечке кончиком
отполированного туфля.
Насильник прыгает на
одной ноге, приглушенно стонет. Девку отпускает, та шмыгает прочь. Не медлю я.
Хватаю бугая за плечи, подсекаю ему ноги.
Самбо.
Стокилограммовое тело с
грохотом падает на бетон, головой вниз. По-хорошему, стоит добить парочкой
прямых, но я иначе оставляю воспоминания о сегодняшней встрече. Наступаю кончиком
туфля прямо промеж ног, размазывая его яйца по плитке подземеного перехода.
- Ай… пощади-и-и!
У-у-у…
По швам треснула моя
белая накрахмаленная рубашка, оторвались пуговицы, разошелся пиджак. Тридцатку
отдал, блин.
Девчонки нигде нет. А
как же спасибо-люблю-ни-могу-мой-спаситель? Пока громила воет, наминая яйца, оглядываюсь.
Правда что ли сбежала?
Тут то и прилетает
увесистый удар исподтишка в висок. Падаю на четвереньки, ловя вертолеты от
головокружения. Говорила мама, что рыжие – ведьмы, а я связался.
Девка помогает встать громиле.
Подходит ко мне, шарит по карманам. Женские ручки умело скользят по подкладке
пиджака. Мысль, что меня обвели вокруг пальца, корежет. Стискиваю зубы, решаю
подняться и дать отпор. Все, что успел – встать на четвереньки, когда громила с
перекошенным от гнева лицом, бьет мне пенальти ногой в висок.
Ох, как хрустнуло и
зазвенело. Исчезли фигуры, растворился подземный переход…
***
Чувство такое, будто я
выпил залпом стакан текилы. Тело свело судорогой, челюсть непроизвольно сжалась.
Не люблю выглядеть беспомощным, но легко рассуждать со стороны. Меня плющило,
как на жестких отходняках.
А тут еще на щеке
налеплена какая-то дрянь. Я коснулся кончиком языка щеки – по ту сторону прилипло
что-то твердое и холодное. Блин, ну не говорите, что гипс! Неужели бухарик
переломал меня ко всем чертям. Слетела лицевая кость? По телу пробежал неприятный
холодок. Плавали, знаем – я имел за плечами три боя на кулачке, после завершения
службы, набирал подписчиков в тик-ток. И там всякое бывало.
