* * *
– Вадик, подъем, на выезд, – Антонов теребил за рукав джемпера кудрявого долговязого парня, растянувшегося на обитом черным дерматином диване.
Маркелов потер глаза и быстро принял сидячее положение.
– Че, тревога?
– Нет, девчонки пришли, – по-доброму усмехнулся Антонов, – с шампанским…
– Е-мое, шесть утра, – Вадим потряс головой.
– Кончай трепаться, я жду в машине.
Антонов стремительно покинул комнату, служившую им одновременно кабинетом, столовой и спальней во время ночных дежурств.
Кроме дивана, на котором минуту назад еще спал Вадим, в помещении стоял массивный круглый стол, на котором поблескивал начищенными боками электрический самовар, несколько дерматиновых кресел, стулья с потертыми сиденьями, обычный платяной шкаф, книжный шкаф, чьи полки наполовину были загружены разноцветными папками и – предмет общего вожделения – холодильник «Стинол».
Главной же достопримечательностью этой комнаты был пульт, на который поступали звонки с объектов, поставленных на сигнализацию.
Маркелов и Антонов работали в службе безопасности фирмы «Кайзер», одной из тех, благодаря деятельности которых, граждане могут быть относительно спокойны за свое жилье.
Стальные двери, производимые и устанавливаемые вышеназванной фирмой, обеспечивали более-менее надежную защиту от проникновения незваных гостей, желающих поживиться нажитым добром.
Но Маркелов и Антонов со своими товарищами по работе конкретно изготовлением дверей не занимались, иначе какого рожна они бы проводили столько бессонных ночей в этой полифункциональной комнате, за окнами которой сейчас в утреннем сумраке хороводились тяжелые белые хлопья, медленно тая на лобовых стеклах машин и лицах ранних прохожих.
– Ну, блин, и погодка! – Маркелов в куртке нараспашку сел на переднее сиденье рядом с Антоновым, – куда едем?
– Гастелло, сто пятнадцать, – невозмутимо ответил Антонов, нажимая на педаль акселератора.
– Ну мы-то ладно, а народ-то куда в такую рань прет? – риторически подивился Вадим, шмыгая носом и озираясь по сторонам.
– А ты как думал! – усмехнулся и зевнул его напарник, – ранней пташке Бог дает.
– Как думаешь, до восьми управимся? – спросил Маркелов, развернувшись к Александру.
Тот неопределенно пожал плечами и, выпятив губы, сделал жест, выражающий и сомнение, и надежду.
