Забегая немного вперед от
основных событий
В тишине судебного зала громко тикали
часы. Тусклый свет пробивался через окна, и лишь освещение на
стенах хоть немного разгоняло унылую и подавляющую атмосферу. С
тяжелым сердцем я пришла сегодня сюда, и еще тяжелее мне было
слушать начало речи обвинителя. Проклятые политиканы!
— Уважаемые судьи, наблюдатели
процесса. Закон гласит, что жизнь священна и никто не имеет права
ее забирать. Серия ужасных убийств прокатилась по столице,
пробуждая ужас в сердцах людей и унося невинные жизни. Самое
ужасное то, что виновник этих событий воспользовался своим
положением, должностью, которая была ему пожалована самим
императором, и низко пал, предав доверие народа, которому служил.
Занимая высокое положение, лорд Сеймур хладнокровно лишал жизни
невинных и, обладая властью, пытался эти убийства скрыть.
Слушая, я негодовала. Мой шеф не
совершал этих чудовищных преступлений, я точно знаю, уверена в нем,
как в себе, но ничего не могу поделать. Меня сразу заклеймили
«пристрастным свидетелем» и не дали учувствовать в процессе.
Возмутительно!
Лорд Сеймур, спокойный и
невозмутимый, сидел на скамье подсудимых, будто не его собирались
отправить на плаху. Пару дней назад я навещала его в тюрьме, и он,
как всегда не сомневающийся в собственной правоте, заявил, что все
будет хорошо. Маньяк не выдержит длительность процесса, а так как
уже повесили одного невиновного по этому делу, то император сделает
все возможное и невозможное, чтобы затормозить разбирательство. А
возможности у его величества большие. Время играет против маньяка,
и рано или поздно он не сдержится.
Я считала так же, но не была уверена,
что тела найдут прежде, чем шефа повесят, и это очень беспокоило
меня, я не спала ночами и переживала не меньше его родителей.
Поэтому, когда император предложил план, я согласилась. Да, это
большой риск, да, это будет очень сложно, но не попробовать я не
имею права.
— Необходимо наказать за подобные
злодеяния подсудимого, тем самым показав, что перед законом все
равны. Что никто, невзирая на положение и занимаемую должность, не
может безнаказанно убивать, творить бесчинства, сея страх среди
наших граждан.
Не в силах больше слушать, я встала и
покинула зал. От беспокойства, которое испытываю за шефа, мне стало
нехорошо. Тошнота подкатила к горлу, накрыло головокружение, и,
выйдя в коридор, я облокотилась о стену.
