"...Связываются эти надежды главным образом с оживлением мировой
банковской системы, в восстановление которой вкладываются огромные
средства.
...Именно сейчас, в условиях усиливающейся стагнации и
глобального переизбытка..."
Басовито уверенный мужской голос, набатом звучавший в голове,
вдруг смолк и в следующее мгновение сменился до боли привычным
Зинкиным воплем:
- Вставай, синь рваная, на работу проспишь.- Далее шел набор
матерных оборотов, которыми спутница жизни слесаря местного ЖЭКа,
Сергея Ивановича Круглова, владела в совершенстве и мастерски
применяла практически во всех жизненных ситуациях.
Сергей медленно приоткрыл набухшие веки и едва не охнул от
рванувшей висок боли.
Больной попытался перевернуться на другой бок, чтобы хоть как-то
уменьшить муки утреннего бытия. Увы, попытка сбежать от реальности
не удалась. Помешал этому твердый предмет, упершийся в мокрый от
испарины лоб.
Круглов моргнул, сгоняя с глаз мутную пелену, медленно потянул
руку к лицу, ощупывая зловредную помеху.
И, с некоторым удивлением, обнаружил, что лицо его, вернее вся
его левая щека, плотно впечаталось в ребристую подошву кирзового
сапога. В том, что сапог собственность самого Сергея, никаких
сомнений не было, поскольку...
Сообразить, что послужило основанием этой уверенности, Сергей не
успел.
Остатки сна вышибла хлынувшая на голову ледяная вода.
- Так тебя, растак и этак, - рявкнул Круглов, вскакивая с
продранного матраса.
Стоит отметить, что ругаться Круглов умел ничуть не хуже
сожительницы.
Дело это знал до тонкостей, и мог порой изъясняться на жгучей
смеси предлогов и матерных оборотов практически без вкрапления
прочих слов великого и могучего.
-Какого хре?. .. - но вид закопчённого до последнего предела
донышка латунного чайника, который находился в опасной близости от
носа похмельного пролетария, прервал готовые сорваться слова.
Немаловажным фактором внезапной сдержанности стал тот факт, что
ручку пятилитрового монстра держала здоровая Зинкина ладонь,
сравнимая размерами с крупным столовским половником.
- Семь! Семь уже, говорю! - Зинкин голос вновь ушел в визг. -
Выгонят нахрен! Чего делать будешь? Я тебя, дармореда, кормить не
стану. Хватит и того, что на моей жилплощади живешь. Так и знай,
паразит.
Пропустив риторический вопрос мимо ушей, Круглов всмотрелся в
стрелку часов-ходиков, висящих на потертом плюшевом коврике.
