Платон собрался работать. Для этого он сделал то, что делали другие писатели и ученые как до него, так и после. Сказал рабу, чтобы на ареопаг его ни в коем случае не звали, даже если персы нападут, послал мальчика в редакцию с обещанием сдать рукопись к вечеру, посмотрел на небо, пересчитал чаек и мысленно сравнил их с крикливыми критиками. Потом снял с вожделенного запыленного папируса тяжелую раковину и окунул пеликанье перо в чернильницу с надписью: «От друзей и сотрудников в день тридцатилетия научной и общественной деятельности».
Тут вошла невестка и сказала:
– Платон, я к косметичке. Жена Аристотеля устроила.
– Иди, – сказал сухо великий ученый, у которого с Аристотелем были давние счеты.
– Мне Крития не с кем оставить, – сказала невестка.
– А рабыни на что?
– У них выходной, – сказала невестка. – Ты же знаешь, какая я добрая.
– Тогда отложи визит к косметичке, – сказал Платон, любовно разглаживая папирус.
– Нельзя, – вздохнула невестка. – Она знает секрет вечной молодости. Ее уже в Рим переманивают.
– В этот ничтожный городишко?
– А одна пророчица сказала, что Рим будет центром крупной империи.
– Вот уж чепуха! – возмутился Платон. – Твоя пророчица ничего не смыслит в экономике. Рим стоит в стороне от торговых путей.
– Так посидишь с Критием? Я ненадолго.
– А работать кто будет? – отважился Платон на безнадежный бунт.
Невестка ушла.
На террасу вышел сорванец Критий. Платон редко вспоминал о его существовании, лишь порой беспокоился, не упал ли мальчик со скалы. Он оттаскивал Крития от перил и рассказывал ему сказку о мальчике Икаре, который не послушался папу Дедала и утонул.
Конец ознакомительного фрагмента.