В огонь

«Как я устал от всего! И ещё эта фотомодель на пенсии. Куда теперь от неё деваться?»

Затхлая духота хрущобной клетки-однушки дожирала остатки сна. Спать уже не хотелось, но не было сил встать: плотское томление, утолённое в полночь с красивой женщиной, измочалило тело и отжало душу.

«Женился себе на голову и нервы… “Русский ударит из-за спины, а грузин только в лицо”. Это твои слова. А я стал бить сзади после сорока, когда уже нет сил бортова́ться в кость с дворовыми тафгаями… Надо было взять твоё фамилиё, как говорят на Кубани. Иван Петрович Облезлов, звучит, но не лучше чем сейчас – Иван Петрович Сидоров. Облезлов, Сидоров… Обухов… Какая разница, какая у меня фамилия. Я – человек, которого нет. Есть только мое действие и конечный результат».

Вчера, наконец, получил регистрацию, то бишь прописку, в Москве, которую всегда ненавидел. В протухшем от пота гастарбайтеров коридоре паспортного стола теребил страницы нового паспорта, испещрённого степенями защиты, глядел на своё незнакомое и чужое лицо среднего возраста: округлившееся, слегка раздобревшее, такое как у всех.

«Леггинсы валяются на ковре, она предпочитает их колготам, чтобы “пятки дышали”… Прописала тебя, и радуйся: будешь хранить верность потрёпанной разводами московской би́ксе. Ну, хоть так, пока мы в ауте, ребята-орчевцы, недоеденные эскапэ. Прикрыли контору по требованию наркотрудящихся – больно шустрые, всем мешали. Теперь распространителям метадона и амфетамина лафа.

А что, может, податься в следственный комитет и… шестерить?.. У тебя “семья”, вроде как. Да нет, уже не возьмут… В оперативно-розыскной части и так оказался самым старым, да ещё провисел полтора года “в состоянии перевода”, как просветили потом в кадрах. Невмоготу мне их видеть, молодых, здоровых и сильных, тех, ради кого четверть века назад мы ломали друг другу хребты! Канули и остались вечно молодыми ровеснички, а ты живи, докапывайся до истины, за себя и за того парня…»

Затылок скользнул по взмокревшей наволочке. Он отстранился от приникшей Милены, слез на изжёванный насадкой импортного пылесоса ковёр и, отойдя от сопревшей благоверной поближе к форточке, энергично занялся зарядкой. Вернее, это была разминка, составленная из упражнений, которые вызубрил с тех времен, когда знал наизусть оба военно-спортивных гимнастических комплекса, обязательных для отличника боевой и политической подготовки Советской Армии. Проделывая одни и те же движения тысячи раз, выцедил из них сквозь годы болей и травм самые необходимые и взял за правило выполнять их по утрам где угодно и когда угодно.