Для начала осени стояла по-настоящему
летняя погода. Нилус перешёл на быстрый шаг, восстанавливая дыхание
и давая мышцам немного отдохнуть. Грудь горела от каждого вздоха,
словно её заполнили расплавленным свинцом.
Парень с малых лет служил посыльным,
и к шестнадцати годам знал родную местность так же хорошо, как своё
скромное жилище. Грязная, засаленная повязка на лбу мокрая от пота,
чёрные волосы, собранные на затылке в небольшой хвостик, смешно
раскачивавшийся при ходьбе. Высокий и худощавый, Нил был рожден для
бега. Ноги в мокасинах мягко ступали по зелёной траве, которая
только начала увядать. Совсем скоро должно показаться родное
селение: знакомый частокол из покосившихся брёвен, массивные ворота
и русоволосый мальчишка Тонас, скучающий на смотровой вышке, как
всегда лениво жующий соломинку. Посыльный бежал, опасаясь, что не
увидит этой знакомой картинки.
Дымный перст угрожающе вздымался в
небо, предупреждая об опасности всех, кто мог его видеть, и
привлекал внимание тех, кто надеялся поживиться на горе людей.
Думать о плохом не хотелось. Парень во время бега прислушивался к
стуку сердца, отвлекаясь от чёрных мыслей, стаей ворон круживших в
голове.
Нилус затянул ослабевший пояс. Ножны,
скрывавшие короткий меч, напоминали, что он не одинок. Обоюдоострый
друг мог прийти на помощь в любой момент. Он остался единственной
вещью, доставшейся от отца. Кажется, это было так давно, в другой
жизни: незнакомые люди, пришедшие в дом, рыдающая мать… Если её
лицо Нилус ещё помнил, то черты отца расплывались бесформенной
маской. Незнакомцы принесли меч отца, сказав, что он погиб. Лишь
надежда на его возвращение заставляла мать жить. Как только у неё
отобрали эту надежду, она стала быстро чахнуть, за два года
превратившись из красавицы в старуху. В одно осеннее утро она не
проснулась, оставив Нилусу на попечение младшую сестру – семилетнюю
Зару.
Ноги несли Нилуса по знакомой дороге.
Вот и холм, с которого любила скатывать тряпичный мяч сестрёнка.
Последний рывок, и он уже стоял на вершине. С высоты ему открылась
ужасная картина. Селения больше не было. Всё, что от него осталось,
неторопливо дотлевало в гробовой тишине. Чёрные скелеты построек
пригибались к земле, позволяя ветру заигрывать со струями дыма. Нил
прошёл мимо развалившегося частокола. Во многих местах он зиял
брешами, как рот дряхлой старухи. Кто мог это сделать? Кому и зачем
это нужно? Нил шёл, не чувствуя ног. Он споткнулся, падая, успел
подставить руки, чтобы смягчить удар. Попытался встать, но ступня
застряла между рухнувшей балкой и обгоревшим трупом. Нил отчаянно
забился, как куропатка, попавшая в силки. Освободившись, он резко
отпрянул. Судорожно отстраняясь от пугающей находки, уткнулся
спиной в преграду. Это был ещё один мертвец. Нил вскочил на ноги и
выхватил меч трясущейся рукой.
