Тайна лаборатории низких температур

– Нет, сэр, что ни говорите, а не пойман – не вор, – сказал человек довольно потрёпанного вида, продолжая интересный разговор, прерванный барменом, принёсшим новую бутылку. Ещё когда я служил в Уэстерне, на моих глазах произошла довольно загадочная история. Конечно, эту историю можно было бы раздуть бог знает во что. Но начальство предпочло замять её, и это было, пожалуй, самое разумное, я хочу сказать, самое разумное с точки зрения начальства.

Впрочем, судите сами.

Я знаю, среди широкой публики ходят довольно многочисленные слухи о страшных роботах, которых создаёт и воспитывает Уэстерн-компани. Могу отметить, что эти слухи, при всей своей бессмысленности, имеют, так сказать, реальную подоплёку.

Притом о многих вещах, которые происходят там, за толстыми стенами Уэстерна, публика не может и догадываться.

Да, так вот… Я хорошо помню день, когда в соседней лаборатории появился новый инженер. Звали его Алан Жантильи. Французская фамилия? Да, вероятно, он был француз. Во всяком случае, что-то в его облике было французское. Представьте себе молодого шатена с орлиным носом, в алом свитере, с длинными каштановыми волосами – и перед вами будет портрет Алана.

Здесь надо добавить, что внешний лоск и, я бы сказал, обаяние соединялись у нового инженера с совершенно невероятным упрямством. Ради того, чтобы настоять на своём, он мог пойти на что угодно.

Все это я узнал впоследствии, когда – увы! – было уже слишком поздно…

Алан Жантильи – мисс Шелла, секретарь шефа, дала ему прозвище «Каштан», которое прочно прилипло к новому инженеру, – Алан, говорю я, был назначен в лабораторию низких температур. Эту лабораторию отделяла от той, где работал я, лишь одна стенка, правда, полутораметровой толщины.

Низкотемпературщики отрабатывали в это время новый тип робота, который был заказан, по слухам, каким-то государственным ведомством. Этот робот… Как бы пояснить вам суть в двух словах… Вы знакомы с областью низких температур? Я имею в виду окрестность абсолютного нуля по Кельвину. Немного знакомы? Отлично. В таком случае вы, вероятно, знаете, что при сверхнизких температурах обычные запоминающие ячейки приобретают совершенно фантастические свойства. При микроскопических габаритах в такие ячейки может уместиться столько информации, что для её записи в обычных условиях понадобился бы целый небоскрёб размером со старый Эмпайр Стейтс Билдинг.