В которой рассказывается о том, как глупо я жил, как
глупо умер и как глупо получилось потом – хотя я надеялся, что все
глупости моей жизни уже закончились.
Помню, когда я был маленьким, то считал, что живу нормально. Как
и все остальные дети. Я потом ещё долгие годы пытался снова поймать
ощущение «нормальности жизни». Это ведь просто внутреннее ощущение,
но оно помогает смириться с тем, что всё идёт через одно место.
Честное слово, вот когда ты об этом не знаешь, то и не переживаешь
из-за странных ситуаций, ещё более странных происшествий – и всего
такого прочего…
В первый раз с тем, что я какой-то не такой, как все – и не со
знаком «плюс», а со знаком «минус»! – я столкнулся в первом классе
школы. Когда пять раз подряд опоздал, потому что застревал в лифте.
В школу тогда, в первом классе, меня водила бабушка, и она всегда
отправляла меня в кабинет одного: не считала нужным общаться с моей
учительницей. Я как сейчас помню момент, как вхожу в пятницу,
опоздав на первый урок, а наша Анна Валентиновна (на всю жизнь
запомнил её имя-отчество) смотрит на меня эдак насмешливо и
говорит:
- Что, Малышев, опять застрял в лифте?
И весь класс хохочет, а кто поглупее – и пальцем на тебя
показывает. А ведь ты и в самом деле застрял… В пятый раз. В одном
и том же стареньком лифте…
- А что же ты, Малышев, по лестнице не ходишь?
Ну маленький я ещё был, чтобы объяснять, что по лестнице бабушка
не может!.. Даже с третьего этажа ей тяжело спуститься.
- Садись, фантазёр!
Фантазёр – проклятое прозвище, намертво закрепившееся за мной с
тех самых пор. Кто-то скажет – хорошее прозвище, красивое. Но вы
просто не знаете, как его произносили те, кто меня тогда знал. Ведь
одно и то же слово в русском языке можно произнести совершенно
по-разному. Важны и интонация, и выражение лица, и мимика, и тон
голоса… Всё важно…
А ведь случались в моей жизни глупости и раньше. Ещё в саду, я
помню, были у нас старые качели – на четырёх детишек. И всем на них
качаться запрещали, но не всегда воспитатели могли уследить. Три
года на них все качались, стоило только отвернуться. А я не качался
– не хотел злить воспитателей.
И стоило мне в первый раз на них залезть, как они обрушились
вместе с четырьмя детьми. Все расплакались, хотя отделались лишь
ссадинами и ушибами, а я сижу и молчу… Оказалось – трещина в правой
руке. Правда, это выяснилось уже потом, а остаток дня меня просили
не выдумывать и вести себя нормально. Я ходил и терпел. Скандала не
случилось, потому что это был последний день в том садике. Моя
семья как раз переехала в другой район…
