Высоко-высоко, выше гор, ниже звезд, над рекой, над прудом, над дорогой, летела Сеси. Невидимая, как юные весенние ветры, свежая, как дыхание клевера на сумеречных лугах… Она парила в горловинах, мягких, как белый горностай, отдыхала в деревьях и жила в цветах, улетая с лепестками от самого легкого дуновения. Она сидела в прохладной, как мята, лимонно-зеленой лягушке рядом с блестящей лужей. Она бежала в косматом псе и громко лаяла, чтобы услышать, как между амбарами вдалеке мечется эхо. Она жила в нежной апрельской травке, в чистой как слеза влаге, которая испарялась из пахнущей мускусом почвы.
«Весна… – думала Сеси. – Сегодня ночью я побываю во всем, что живет на свете».
Она вселялась в франтоватых кузнечиков на пятнистом гудроне шоссе, купалась в капле росы на железной ограде. В этот неповторимый вечер ей исполнилось ровно семнадцать лет, и душа ее, поминутно преображаясь, летела, незримая на ветрах Иллинойса.
– Хочу влюбиться, – произнесла она.
Она еще за ужином сказала то же самое. Родители переглянулись и приняли чопорный вид.
– Терпение, – посоветовали они. – Не забудь, ты не как все. Наша семья вся особенная, необычная. Нам нельзя общаться с обыкновенными людьми, тем более вступать в брак. Не то мы лишимся своей магической силы. Ну скажи, разве ты захочешь утратить дар волшебных путешествий? То-то… Так что будь осторожна. Будь осторожна!
Но в своей спальне наверху Сеси чуть-чуть надушила шею и легла, трепещущая, взволнованная, на кровать с пологом, а над полями Иллинойса всплыла молочная луна, превращая реки в сметану, дороги в платину.
– Да, – вздохнула она, – я из необычной семьи. День мы спим, ночью летаем по ветру, как черные бумажные змеи. Захотим – можем всю зиму проспать в кротах, в теплой земле. Я могу жить в чем угодно – в камешке, в крокусе, в богомоле. Могу оставить здесь свою невзрачную оболочку из плоти и послать душу далеко-далеко в полет, на поиски приключений. Лечу!
И ветер понес ее над полями, над лугами.
И коттеджи внизу лучились ласковым весенним светом, и тускло рдели окна ферм.
«Если я такое странное и невзрачное создание, что сама не могу надеяться на любовь, влюблюсь через кого-нибудь другого», – подумала она.