Я мчался по темной ночной дороге,
лишь изредка освещаемой неверным светом проглядывающей сквозь
плотные облака луны. С левой стороны простирались дышащие тишиной и
умиротворенностью болотные топи, украшенные почти не различимыми в
темноте черными стволами мертвых деревьев, справа виднелась ровная
степь, теряющаяся во мраке. Я, пришпоривая лошадь, то и дело
оглядывался назад, туда, где постепенно таяли в ночи очертания
большого города.
Меня никто не преследовал. Не
светились во тьме огоньки факелов, не слышно было азартных криков
мчащихся за мной людей, не стучали копытами скачущие кони. Погони
не было.
Постепенно понимание этого факта все
же осозналось, и я немного притормозил лошадь. Не хватало только
загнать ее в десятке миль от Чернолесья и дальше бодро мчаться в
ночь уже на собственных ногах.
Некоторое время я еще бросал
настороженные взгляды назад, но дорога так и оставалась спокойной и
пустой. Тревога понемногу уходила. Проехав еще с час и отдалившись
от Чернолесья уже на добрых двадцать миль, я расслабился
окончательно и позволил себе устроить ночевку. Бегство бегством, но
отдых и свежая голова тоже нужны.
Выбранная рощица располагалась в
паре сотен шагов от дороги и выглядела достаточно мирной для того,
чтобы дать мне приют до утра. Но я все же добросовестно потратил
полчаса, проверяя ее вдоль и поперек. И только потом расседлал
лошадь и, привязав ее к дереву, завалился спать.
События прошедшего дня настолько
меня вымотали, что я уснул практически мгновенно, успев лишь
подумать о том, что умное животное, возможно, все же сумеет меня
разбудить... если...
В итоге я проснулся сам. Над головой
ласково светило полуденное солнце, по деревьям вокруг порхали
птицы, привязанная к дереву лошадь смотрела на меня укоризненным
взором.
— Сейчас, доедем до болота, и
попьешь, — произнес я, пытаясь заглушить чувство вины, затем
поднялся на ноги и ласково погладил ее по шее.
Животное грустно фыркнуло и
отвернулось, явно не поверив мне ничуть.
Немного перекусив и хлебнув воды из
бурдюка, я принялся выполнять обещание — отвел лошадь на другую
сторону дороги, к краю болота, где нашлось несколько луж для
утоления жажды. После чего, подождав, когда она напьется, снова
забрался в седло.
Предстоял переход к Приграничью. И
меня начала весьма и весьма тревожить возможность того, что погоня
за ночь уже ушла вперед и теперь ждет меня там, перед самой
границей, разделяющей Пустошь и континент.
