Собиралась гроза… а в доме было тепло, тихо, уютно, и не хотелось никуда идти.
Игрушек у Арсика было мало, поэтому он мастерил их сам: бумажные зверюшки – дед научил, самолетики из тетрадных листов, кораблики из сосновой коры. В четыре года они получались не ахти какой красоты и изящества, но в глазах мальчика кораблики казались настоящими морскими посудинами, пиратскими клиперами, шхунами знаменитых путешественников, и он, наблюдая за «флотом», плывущим по «просторам морей и океанов» – по гигантской луже напротив дома, просыхающей только летом, грезил с открытыми глазами, представляя себя великим первооткрывателем стран и островов, капитаном собственного корабля.
– Собирайся, мечтатель, – погладила его по светлой головке бабушка, – в церковь пойдем.
– Зачем?
– Крестить тебя будем.
– А дед пойдет с нами?
Бабушка и мама переглянулись.
– Он уехал… позже подойдет.
– Тогда я его подожду.
Мама нахмурилась:
– Арсений, не упрямься, все равно идти придется.
– Не пойду!
– А я сказала…
– Погоди, Надя, – мягко остановила ее бабушка, – не начинай с утра кобызиться, он и так согласится.
– Не пойду! – упрямо свел брови Арсений.
– Дело в том, что мы все крещеные, а теперь вот и твоя очередь подошла. Да и в церкви ты еще не был, алтаря не видел, иконостаса. Там красиво, свечи горят, люди молятся, тебе понравится.
Мальчик дотронулся пальцем до подбородка – так делал дед Терентий Митрофанович, помолчал, подозрительно посмотрел на бабушку:
– Дед точно придет?
– Не сомневайся.
– Тогда ладно. Только я посмотрю, и все.
– Беги, надевай шаровары и курточку новую.
Мальчик убежал в спальню переодеваться.
– Совсем от рук отобьется без отца, – вздохнула мать, проводив его глазами. – Четыре года, а он уже не слушается.
– Не возводи напраслину на парнишку, – возразила бабушка. – Арсик хороший мальчик, светлый. Вишь, какие лодки соорудил? Загляденье. Головка у него работает, смекает, из него добрый человек вырастет, Терентий правду ведает.
– Дай-то Бог. Кум-то где с кумой?
– К церкви придут, как договаривались.
Разговор прервался.
Женщины принялись собираться в церковь, одели мальчика, и скоро все трое направились к церковке на краю поселка, поставленной еще в прошлом веке пришлым на муромскую землю монахом Амвросием. Церковка сохранилась хорошо, хотя была деревянной, и имела приличный приход, так как батюшка славился добротой и охотно помогал страждущим и неимущим. Но дед Арсика Терентий Митрофанович чтил древних русских богов Сварога и Перуна и в церковь, в отличие от женщин, не ходил. Хотя и не препятствовал другим, полагая, что у каждого свободного человека должна быть своя вера, подвигающая его на справедливые поступки.