В далёком 1872 году английский джентльмен Филеас Фогг заключил пари с другими джентльменами, что объедет вокруг света за 80 дней. В то время это казалось невероятным. И он выиграл это пари. Вот как это было.
В доме номер семь на Севил-роу в Лондоне жил Филеас Фогг, человек в высшей степени порядочный и привлекательный, но в то же время окружённый ореолом таинственности. Никто не знал о нём ровным счётом ничего, у него не было ни семьи, ни друзей. Несомненно, он был очень богат, хотя никто не знал, откуда у него средства. А ещё этот джентльмен никогда не рассказывал ничего о себе, да и вообще был немногословен и говорил что-либо лишь в случае абсолютной необходимости.
Самой примечательной чертой Филеаса Фогга была пунктуальность. По утрам он вставал ровно в восемь часов; в восемь часов двадцать три минуты завтракал чаем с поджаренным хлебом; в девять часов тридцать семь минут его слуга Джеймс Форстер приносил ему воду для бритья; без двадцати десять Филеас Фогг приступал к бритью, умывался и одевался. Когда часы били половину двенадцатого, он выходил из дому и проводил весь день в почтенном и знаменитом лондонском клубе «Реформ».
Филеас Фогг был высокий и красивый мужчина с благородной осанкой, светловолосый, с проницательным взглядом голубых глаз, которые моментально превращались в льдинки, когда их обладатель сердился. Он всегда ходил размеренным шагом, никогда не торопился, ведь всё в его жизни было рассчитано с математической точностью.
Он жил так годами, делая одно и то же в одно и то же время, но вот однажды – а именно утром 2 октября 1872 года – случилось нечто непредвиденное. Вода для бритья оказалась слишком холодной, всего восемьдесят четыре градуса по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести. Непростительная небрежность! Мистер Фогг, конечно, сразу прогнал несчастного Джеймса Форстера и нашёл на его место другого слугу.
Новым слугой стал молодой, общительный француз Жан Паспарту, мастер на все руки. За свою жизнь он много кем успел побывать: бродячим певцом, цирковым наездником, учителем гимнастики и даже пожарным. Но теперь ему хотелось лишь одного – жить спокойной и размеренной жизнью.