Второй шанс
- Все, хватит с него, Демид! Сам
видишь - не жилец более, – тяжело дыша, пробормотал щуплый мужичок,
держась за разбитую скулу.
- Так и давай прибьем, чтоб уж
наверняка. Вона как зенки вылупил - взглядом готов пришибить. –
Второй выглядел здоровяком, но досталось и ему: мужик постоянно
шмыгал носом, пытаясь остановить кровь.
- Э, нет… Пущай муки перед кончиной
полной мерой изведает - сейчас тут шакалы объявятся и живьем
сожрут. Это ему за Корнея и Потапа хоть какая-то месть будет. Слышь
меня, Никитка!? Так и сдохнешь в неведении, кто твою смертушку нам
заказал.
- Скоро рассвет, Кондрат. Надо топать
отсюда. – Оба душегуба двинулись прочь, постоянно оглядываясь.
«Какой Корней, какой Потап? Да еще
Демид с Кондратом в придачу... Что за ахинея снится?! Опять
приступ, что ли? – Пациент испытывал боль теперь даже во сне, часто
просыпаясь от очередной волны, но сегодня к ней добавились еще и
странные видения. Его будто и вправду только что избили во второй
раз и оставили на твердой земле, хотя он был точно уверен, что
лежит сейчас на ватном матраце. Повернув голову, избитый разглядел
неподалеку два бездыханных тела. – О них, что ли, шла речь? А чего
ж те уроды их не забрали?»
Потом он увидел в небе узкий серп
месяца, краем зацепившийся за находившуюся вдалеке башню. Порыв
ветра принес густой запах гнилого болота. Где-то вдали раздался
протяжный вой…
Тот, кого назвали Никиткой, попытался
приподняться, но внутри резануло так, что он закричал. И сразу
очнулся.
…Палата со слабым освещением, две
койки, капельница и чернота ночи за окном - его окружала ставшая за
последние две недели привычной обстановка.
«Какая тоска! И самое обидное - эта
«красота» будет сопровождать меня уже до конца. Правда, недолго.
Псевдо-оптимистичные заверения доктора подсказывают, что до
следующего месяца одному не в меру наблюдательному типу не дожить.
Славно меня отделали. И было бы за что? Подумаешь, перевел
ворованные деньги тем, кому они нужны больше - онкоцентру. Тех
долларов и было-то всего около миллиона, могли бы и не
заметить».
Правая рука онемела, и пациент
принялся работать кистевым эспандером, чтоб не стать напоследок
совсем уж беспомощным. Единственное, что у него уцелело, – руки, и
прикованный к постели боялся лишиться еще и их подвижности.
