Антипостмодерн, или Путь к славе одного писателя

Картины – говно, художники – пидо… сы проклятые.

Никита Хрущёв

Артём, пойдём с нами в библиотеку, – сказала мать Соловьёву.

Это было летом в деревне; Соловьёву тогда было восемь лет. Уже в таком юном возрасте его приобщили к миру литературы, к миру книг. С тех пор книги прочно вошли в его жизнь. Но сам Соловьёв всегда говорил, что любовь к литературе появилась у него с самого рождения.

– Не пойду я в библиотеку, – заупрямился Соловьёв, занятый лепкой из глины различных фигурок.

– Пойдём-пойдём, – настаивала мать. – Почитать возьмёшь себе что-нибудь. Это интересно. И полезно. Или ты думаешь, что будущим скульпторам читать не нужно?

Соловьёв образца восьми лет вообще не думал о том, что он кем-то когда-то станет. Но ему было приятно слышать слова матери, назвавшей его будущим скульптором. Захотелось сделать приятное человеку, который сделал приятное ему.

– Ладно, пойдём. – Так говорят люди, не сомневающиеся в том, что они занимаются великим делом и что все другие дела – полная ерунда.

До библиотеки надо было идти минут двадцать по тропинке, которая в дождливую погоду всегда была усеяна лужами, перепрыгнуть которые порой бывало очень проблематично. Но в этот день было сухо; жара стояла под тридцать градусов, и это поднимало настроение Соловьёва во время пути в библиотеку. Кроме матери туда пошли его сёстры – одна родная, другая двоюродная. Обе они были старше Соловьёва и в деревенскую библиотеку ходили уже не раз. Родная сестра Маша была старше Соловьёва на три года. И поскольку она была родная и привычная, Соловьёв не считался с её мнением. А вот мнением двоюродной сестры Инны Соловьёв дорожил – и потому, что она была старше его на целых двенадцать лет, и потому, что она была чужая, а значит, то, что делает она, – хорошо. Поэтому Соловьёв чувствовал себя в библиотеке легко, так, как будто он был там завсегдатаем. Если бы не двоюродная сестра, Соловьёв бы, наверное, вообще не рискнул выбрать себе какую-нибудь книгу; он понятия не имел, что такое книги и с чем их едят. Не будет ли он выглядеть дураком, если выберет эту книгу? Или он будет выглядеть дураком уже потому, что вошёл в библиотеку? Да нет, Инна же здесь, успокаивал себя Соловьёв.