Иви нашли на следующий день – её выбросило на берег недалеко от деревушки Вайтере, где она жила с матерью и сестрами. Судебный следователь Круминьш с помощником, а также доктор Митич несколько задержались – они прибыли, когда девочку уже похоронили. Посовещавшись немного, Круминьш и Митич решили не тревожить тело девочки вскрытием, они написали в отчете, что имел место несчастный случай. Такое бывает нередко: заиграется ребенок, тут его русалки и подхватят! Справедливости ради заметим, что ни Эдгарс Круминьш, ни доктор Митич в русалок не верили, а рассудили так: ребенка все равно не вернуть, а возиться в июльскую жару с трупом – неприятно и хлопотно.
Всё же для порядка Круминьш вышел к реке. Ветерок приятно холодил лицо, и следователь, сняв шляпу, наслаждался им, закрыв глаза. Когда же он их открыл, то увидел девочку лет десяти, стоявшую по пояс в воде. Голубые ленты платья развивались точно водоросли – течение в этом месте было довольно сильным.
– Эй! – крикнул Круминьш, и поспешил к девочке, съезжая по песку, неловко размахивая руками:
– Выходи-ка, малышка! – на ходу он умудрился снять ботинки, но сделав шаг к воде, так и остался стоять с открытым ртом – девочки уже не было, хотя деться ей было положительно некуда.
Запыхавшись, подбежал помощник следователя Петерс, которому было поручено осмотреть берег, куда день назад вынесло маленькую утопленницу.
– Ты видел её? – указывая рукой на рябую от ветерка поверхность воды, спросил Круминьш.
– Кого? – не понял помощник.
– Здесь только что стоял ребенок… девочка… голубое платьице…
Петерс, пожав плечами, кивнул головой на кучку местных зевак, стоявших неподалеку:
– Кроме нас с Вами и этих людей, здесь никого не было. Во всяком случае, я не заметил.
Круминьш устало махнул рукой. Отпустив помощника, он взял за шнурки свои ботинки и босиком побрел в деревню, чтобы отдохнуть перед обратной дорогой, а заодно навестить старого приятеля, которого не видел с позапрошлой весны.