Люди были так малы: мультяшные куклы, сбившиеся в толпу, – не отличить мужчин от женщин. Они сгрудились далеко внизу, в каком-то чужом, другом мире. Пугались и суетились, наверняка кричали, но звуки голосов тонули в гомоне птиц, нахально круживших над моей головой.
Карниз не внушал доверия, был хлипок и стар: под ногами дробился разрушенный ветрами и дождями кирпич, сыпалась сожранная плесенью штукатурка. Побелевшими пальцами я цеплялась за жизнь – внизу смерть, поджидающая на грязной корке тротуара, пошлого и банального, как суетное амбициозное городское существование…
Какой черт меня сюда занес? Да еще в этом платье от Втюхини. Последняя коллекция! Фиг от первой отличишь. Страшно подумать, какие деньги вместе со мной пропадут…
А ведь пропадут – карниз рушится на глазах. Даже если не разрушится, долго мне так не выстоять; ноги онемели, рук не чувствую. А прическа!
За что, спрашивается, двести долларов отвалила? Нет, пройдоха стилист уверен, что эти доллары он заработал – ха! – каторжным трудом, но почему я чувствую себя ограбленной? Он, мерзавец, еще интересовался, отчего я не в настроении, по какой причине у меня на языке одни лишь только гадости. Будто там может быть что-то другое, когда платишь двести долларов за заурядную стрижку. Тем более что и волос немного. После стрижки, правда, их стало значительно больше, во всяком случае, внешне. Стрижка действительно неплоха. Даже Маруся похвалила. Хотя, если Маруся что похвалит…
Да нет, и Роза похвалила, а она патологически честна. Конечно же, стрижка чудо, здесь я больше верю взглядам мужчин, но стилист к этим взглядам не имеет никакого отношения. Попробовал бы он так поработать над Марусей. Нет, стрижка чудо!
И теперь это чудо должно погибнуть. Вместе со мной. Я – ладно, бездарно прожитая жизнь, ссора с соседями и затянувшийся ремонт в квартире весьма располагают к смерти, но жаль прическу…
Ужас! О чем я думаю?
О том же, о чем всегда.
Но на такой верхотуре и в таком положении принято думать о другом. Думала бы лучше, как угораздило меня оказаться на этом карнизе, боже, как болит рука: пальцы просто свело. Впрочем, и об этом думать глупо. Сейчас надо сообразить, как с этого карниза не слететь раньше времени, потому что самой выбраться отсюда невозможно.
