Третьи сутки они упорно двигались через гнилые испарения лесных болот. Единственная повозка часто увязала, всадники привычно покидали седла, упирались плечами. И снова мимо проплывают огромные деревья со стволами в рост человека, два колеса подпрыгивают на толстых корнях, слышен влажный шелест мясистых листьев, жидкая грязь отпускает колеса с недовольным чмоканьем.
На четвертый день чахлые, искореженные болезнями деревья сменились рослыми красавцами в три обхвата. Земля, все еще сырая, уже увереннее держала как повозку, так и тяжелых конных воинов.
Туман опустился к траве, растворился без следа. Воздух стал легче, прозрачнее. Вместо привычного смрада затхлой воды и гниющих растений стали восприниматься запахи древесной смолы, муравьиных куч. Всяк замечал, что птицы перекликаются звонче, белки мелькают рыжими молниями. Деревья стоят уверенно, земля у болот здесь отвоевана навечно. Могучие корни выпивают моря подземной воды, возгоняют по стволам и сбрасывают с листьев.
К полудню сквозь плотные тучи прорвалось крохотное больное солнце. Ветер тронул верхушки деревьев, под ногами взад-вперед задвигались ажурные призрачные тени. Трава шевелились, тоже отбрасывая тени, такие непривычные в мире, где плотные тучи царапают брюхо о вершинки деревьев. Кое-где появились даже бабочки: крупные, как воробьи, мохнатые и серые, словно летучие мыши.
То и дело теперь по толстым стволам мелькали красные комки, пушистые хвосты, стучали крохотные коготки.
Две крепкие крестьянские лошадки упирались копытами, кряхтели, но повозку теперь даже на косогоры вытаскивали без помощи людей. Огромные колеса без труда катили через мелкие ручейки, борозды, подпрыгивали на выступающих из земли корнях.
Справа ненадолго проглянуло болото, но мелкое, жалкое. Скоро осталось далеко позади, но зловонные запахи еще долго витали в воздухе, тревожили души. Иногда деревья попадались изогнутые, изувеченные. Тогда под ногами чавкало, а весь отряд невольно ускорял шаг, уходя от обиталища злых богов.
Впереди на крупном коне ехал рослый и широкий в плечах молодой воин. В правой руке длинное копье, на голове железный шлем, а на кожаном панцире нашиты железные пластинки. На локте левой руки, что не выпускала повод, без усилий держался легкий круглый щит, а из ножен у пояса торчала рукоять короткого меча.
