Ехать на лесную турбазу мне решительно не хотелось. Отдых в нашем пригороде – типичное не то, а всему виной зловредная погода. Я была совершенно уверена, что стоит мне покинуть надежный городской кров, как, несмотря на установившуюся жару, немедленно начнется проливной дождь, затем понижение температуры и, вероятно, даже заморозки или град и еще извержение вулкана где-нибудь на Камчатке. Последнее, конечно, меня мало волновало, так как на Камчатку я не собиралась, а вот питерская погода не внушала мне доверия, и отпуск я бы предпочла провести в более благоприятном климате.
Однако что прикажете делать, если вся семья была тверда в своем намерении провести в лесу хотя бы один летний месяц и, разумеется, это должен был быть август. Потому что именно в конце лета в лесах появляются грибы и ягоды в количествах, пригодных для заготовок на зиму, а именно такие планы и вынашивали мои близкие. Их отнюдь не волновали красоты природы. Да оно и понятно, когда в сапогах хлюпает вода, спина уже разламывается от сырости, а перед глазами простираются бесконечные, полные ягод черничники, то на любование природой сил уже не остается…
Я мрачно смотрела в окно автомобиля, приобретенного дядей Славой всего несколько дней назад и сегодня впервые представленного на наш суд для прогулки по городу, и жутко завидовала своему папе, который сумел увильнуть от заготовительного сезона в обществе своей жены и ее родных. Конечно, прямо отказаться от подобного мероприятия у папы смелости все-таки не хватило бы, но за двадцать с лишним лет совместной жизни с моей мамой ему удалось внушить ей мысль о своей полной непригодности для процесса сбора ягод. Напрямую он, естественно, не отказывался участвовать в нем, боже сохрани, жизнь ему еще была дорога, но собирал он ягоды, придирчиво осматривая каждую черничину, и при этом вел подсчет, а если случайно сбивался, то начинал пересчитывать все добытое сначала. И каждый вечер с гордостью сообщал результат.
– Девять тысяч восемьсот двадцать семь черничин, – счастливо сияя улыбкой, сообщал он всем. – И из них только девяносто одна бракованная.
После этого язык не поворачивался указать ему на тот факт, что с гордостью названное им количество ягодок едва покрывает дно его корзины и не идет ни в какое сравнение с огромными заполненными емкостями, которые едва тащили остальные. Грибы папа собирал охотно, но тут уж мама выступала активным его критиком, так как у отца был свой взгляд на то, что считать съедобными грибами. Уверяя, что ядовитых грибов в природе вообще не существует, он запрещал выбрасывать что-либо из своей корзины и тем все больше убеждал мою маму в своей непригодности и для этого дела, добиваясь, чтобы его отстранили и от сбора грибов.
