Екатерина Вильмонт
Три полуграции
– Войдите!
В маленький тесный кабинет главного редактора стремительно вошла красивая рыжеволосая женщина. При виде незнакомки он улыбнулся приветливо, но даже не сделал попытки хоть чуть-чуть приподняться с кресла.
– Вы Олег Степанович?
– Я. С кем имею честь?
– Олег Степанович, будьте так добры, отпустите сегодня с работы Наталию Павловну Тропинину.
– А в чем дело? И кто вы такая?
– Ах да, я не представилась, но, согласитесь, когда мужчина сидит, а дама стоит, это как-то не располагает…
Главный редактор смутился. И вскочил.
– Простите, заработался. Садитесь, пожалуйста, – забормотал он. Черт ее знает, кто эта баба…
– Меня зовут Алиса Витольдовна Сухоцкая.
– Очень приятно. Дюжиков.
– Так вот, Олег Степанович…
– Я уже понял, вы хотите, чтобы я отпустил Тропинину. Что ж, я не возражаю, – неожиданно для самого себя пробормотал главный редактор. – Но только на сегодня.
– Разумеется. Я вам весьма признательна, – обворожительно улыбнулась Алиса. – Всего хорошего.
Женщина так же быстро покинула кабинет, оставив главного редактора в полном недоумении.
И почему я согласился, даже не спросил, по какому случаю… Черт, вот баба! Но хороша, просто зверски хороша… Представляю, как она командует мужем… Завтра спрошу у Натальи, кто она такая.
Но тут зазвонил телефон и мысли о рыжеволосой красавице вылетели у Дюжикова из головы.
Алиса буквально выволокла Тату на улицу и запихала в машину.
– Куда ты меня тащишь?
– В ресторан.
– Зачем?
– Зачем ходят в ресторан? Ты вообще что-нибудь ела в последние дни?
– Не помню… Только я в ресторан не могу…
– Почему это?
– Я в таком виде…
– Ничего, там полумрак, – усмехнулась Алиса. – Если уж ты в таком виде явилась на работу, то и в ресторан можешь, тем более днем.
– Алиска, а может, не стоит?
– Стоит, стоит. И потом я есть хочу, а дома у меня хоть шаром покати.
В ресторане было почти пусто. Их провели за столик, стоявший немного на отшибе, подали меню.
– Выбирай, Татка, тебе необходимо поесть.
– Не хочется.
– Мало ли что не хочется. Надо! Тебе сейчас силы нужны. У тебя, между прочим, дочь, а у дочери переходный возраст и распадаться на части ты просто не имеешь права. Подумаешь, большое дело, дорогой Илюшенька слинял…
– Ты не понимаешь… Я его люблю…
– Все я понимаю. Даже гораздо больше понимаю, чем ты думаешь. Но есть все равно надо.
