Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин.
Засранец.
Поэтому пришлось ставить ее на шкаф. И на окно. И на пол. В общем, все как обычно. Одну положил в ванную комнату – в бак с грязным бельем. Подумал – пусть лежит там. На всякий случай.
Когда с водкой более-менее разобрался, кто-то начал звонить в дверь. Сначала не хотел открывать, потому что поздно, но потом все равно открыл. Кроме Ольги, там никого не могло оказаться. Даже мать не заходила уже полгода. Общались по телефону.
– Извини, что снова тебя беспокою, – сказала она. – У меня Никита опять выступает. Выручи еще раз. Я с ним одна не справлюсь.
– Какие проблемы, – сказал я.
Набросил куртку и вышел следом за ней. Даже дверь оставил открытой.
– А ну-ка, кто у нас тут не хочет спать?
Пацан вздрогнул и уставился на меня, как на привидение. Даже кубики свои уронил.
– Кто тут маму не слушает?
Он смотрит на меня и молчит. Только глаза у него стали по чайнику.
– Давай собирайся, – говорю я. – Раз не хочешь слушаться маму – будешь жить со мной. Можешь взять только одну игрушку.
Тот молчит, и рот у него открывается очень сильно.
– Какую с собой возьмем? Машину или вот этого мужика? Это кто у тебя тут в трусах? Супермен, что ли? Давай бери с собой супермена.
Он переводит глаза на Ольгу и шепчет:
– Я буду спать. Мама, я сам спать сейчас лягу.
Я говорю:
– Вот молодец. Быстро все понял. Если еще раз такое произойдет – я снова приду и заберу тебя по-настоящему.
Возле двери Ольга меня остановила:
– Хочешь чаю? Пойдем на кухню – я только что заварила.
Я говорю:
– У меня там дверь открытой осталась. Мало ли что.
Тогда она говорит:
– Ты извини, что я тебе все время надоедаю. Просто он… боится только тебя… А меня совсем перестал слушать.
Я усмехнулся:
– Понятно. Я бы на его месте еще не так испугался. Сколько ему?
– Пять. Четыре и десять месяцев.
Я говорю:
– Я бы еще не так испугался.
