Один на один. Бессонница

Москва, 2009 год.

«Они близко, ты должен бежать. С уважением, анонимный доброжелатель», – светилось в окне электронной почты. Евгений неподвижно смотрел на монитор. И оцепенение застывало в ледяных руках прикосновением смерти.

Он уже два месяца не улыбался – опасался, что случайно блеснут клыки. Да и поводов для веселья не находилось: более подавленного состояния он еще никогда не испытывал.

Недавно ему минуло шестнадцать лет. Раньше Евгения пугало обычное будущее человека – поступление в институт, работа, старость… Ныне главным страхом, сцепившим сердце и всецело завладевшим разумом, стали охотники. Еще полгода назад он не догадывался о смерче, закрутившем судьбы горстки безумных храбрецов и существ, которые отличались от людей. Существ, что считались проклятыми за клыки или звериную силу, более того – подлежащими уничтожению. Раньше ему не приходилось выбирать сторону. Да и оставили ли ему выбор?

Он пугающе изменился: красные глаза, сизо-белая кожа и поседевшие волосы слишком отличались от прежнего образа черноволосого загорелого подростка. Мог ли он и дальше маскироваться под человека? Вряд ли, о чем и кричало уже сотое письмо от этого «анонимного доброжелателя», нашедшего его вскоре после… инцидента.

Поздняя февральская прогулка обернулась катастрофой. Кто напал? Как? Евгений помнил смутно и далеко не сразу поверил, что злая судьба свела с вампиром, существом из сказок, готических романов и игр. С того вечера он ни на минуту не мог забыть о своей печальной участи, о своем роке. И не представлял, что делать дальше.

Когда Евгений очнулся в холодной луже у сугроба, то поразился, почему мир вокруг видится в ярко-алых тонах. И почему все тело пронзает необъяснимая боль. Она не прибивала к земле, а заставляла идти дальше, шататься по улицам, ползти домой.

– Кто я? Кто? – бормотал он, бредя по темным дворам и поминутно хватаясь за шею. Небольшие ранки затянулись, остался только сумбурный ужас полустершейся памяти о случившемся.

Потом он метался в бреду два дня. Родители списывали на простуду. Потом… начались изменения, которые он, повинуясь некому первобытному ужасу, скрыл: купил на карманные деньги линзы и краску для волос. Сказал, что теперь принадлежит к субкультуре готов. Клыки же удлинялись медленно и болезненно, точно у него резались новые коренные зубы. И с тех пор он больше не улыбался.